— Фу, какая мерзость, — поморщился Виталик.
— Знаешь, я тоже так думала, но она меня угостила рыбным оливье и на удивление неплохо вышло.
— Главное Головину не вздумай такое рассказывать, у него инфаркт будет, — рассмеялся Виталик.
За этими разговорами Виталик с Катей не заметили, как уже приехали на базу ЧЛК. Сегодня они приехали потренироваться, а заодно — попытаться выведать хотя бы немного информации, что удалось выяснить про пришельца.
— Блин, Саня молчит, как партизан, вообще не честно, — недовольно бухтел Виталик, закапывая беспроводной наушник среди других карамелек внутри пакета.
— Давай уже быстрее, это точно те конфеты, что любит Михалыч? — поторапливала стоящая рядом Катя.
— Точно-точно.
— Тогда давай сюда пакет, вон он идёт, — шепнула Катя, заметив ментата, идущего по коридору.
Подскочив к Михалычу с самой дружелюбной улыбкой из возможных, она начала забалтывать инструктора:
— А можно мы немно-о-ожечко потренируемся сегодня? Прям совсем чуточку, — улыбалась Катя. — А вам вот конфетки вкусные, чтобы подсластить настроение так сказать.
— М-м-м, мои любимые… — хмыкнул ментат. — Неужто задумали чего?
— Задумали потренироваться как следует, — с улыбкой отмахнулась девушка.
— Ну ладно, потренируйтесь, только без глупостей. А то, когда вы вдвоём с Виталиком — жди беды.
— Будем как мышки сегодня.
— Угу, мышки тоже всякого могут натворить, — махнул рукой Михалыч, и взяв мешок с конфетами пошёл дальше.
Катя подскочила к Виталику и отбила по подставленному кулачку.
— Надеюсь, мы хоть что-то услышим, — потёрла она ладонями.
— Я вчера проверял дома. Плоховато слышно, конечно, но слова разберём.
Войдя в кабинет Головина, Михалыч небрежно бросил пакетик с конфетами на стол. От резкого звука у Кати едва не лопнула барабанная перепонка.
— Ну что ты так долго? — послышался голос Головина.
— Да Нестерова с Царёвым тут ошиваются, — ответил ментат.
— Опять задумали чего?
— Да вот и я о том же.
— Ладно, надеюсь они не смогут нас удивить.
Услышав это, Катя хитро улыбнулась. Ну-ну, я вам ещё покажу, что способна удивлять.
— Слышал кстати, что Царёв обещал дать на пробу новую партию аномального оружия? — спросил Головин.
— Угу.
— Да хватит эти свои конфеты хомячить! — недовольно буркнул сержант.
— Прости, не могу, обожаю их. Наркоманство какое-то.
— Что по оружию то скажешь?
— А что тут говорить? — пробубнил Михалыч с явно набитым ртом. — Парни рассказывали, что он парочку игрушек в заварушке против одарённых Шилова использовал. Вроде есть интересные прибамбасы, надо тестировать.
— Кстати про заварушку ту, говорят что и Бармин лично приезжал, это ведь их первая очная встреча после смерти…
Громкий шорох конфет заглушил остаток фразы. Виталик нахмурился, ему было очень интересно послушать про своего отца и чем он связан с главным криминальным лицом города.
— Не понимаю, почему он не убил до сих пор Бармина хотя всё знает, — прокомментировал Михалыч, всё ещё грызя карамельки.
— Наверное опасается, что его… *шорох конфет…узнает про свою… *снова шорох.
Да что такое блин, в следующий раз невкусные конфеты купим, — подумал Виталик, негодуя что ничего толком не может понять.
Громкий звук вновь заставил Катю с Виталиком поёжиться. Кто-то опять переложил пакет с конфетами.
— Всё, вот тебе пять штук а остальное не трогай, бесишь уже, — услышали ругать Головина. — Ты чем конфеты жевать, подробнее расскажи что вы узнали про сломанное оружие пришельца? Я из рассказа Нестерова не всё понял.
Михалыч с явной обидой из-за отобранных конфет начал рассказ:
— Как выяснил Нестеров, коса позволяла создавать пришельцу разломы между мирами. Без неё он может создавать порталы лишь в рамках одного мира, как Катюха. Нестеров думает, что это оружие — ключ к закрытию разломов по всему миру.
— А парень то амбициозен, — с одобрением сказал сержант.
— Да ты сам ведь понимаешь: мир уже изменился и слишком многое завязано на аномалии. С этим связаны огромные деньги, колоссальный сегмент экономики. Никто не позволит закрыть все разломы, даже если найдётся способ, — грустно парировал Михалыч.
— Да и к тому же оружие сломано, а принцип его работы мы так и не можем понять, — согласился Головин.