– Ты полон неожиданностей, мой друг! – Олаф вырулил на тракт. – Так кто же ты, если не секрет?
– Никакой тайны – я кадет Магического корпуса.
– Так ты прибыл на стажировку в Адмиралтейство? – мгновенно сообразил Олаф.
– Угадал. Маг-артефактор. Так ты сумел договориться со своим противником? – решил я перевести тему разговора.
– Я не совсем в этом уверен… – закусил губу Олаф. – Сам же видел на что способны эти парни. Боюсь, что сегодняшние обещания завтра же будут забыты, а нас обвинят, в чём-то совсем уж неприличном.
– А где же дворянская честь и достоинство?
– О чём ты говоришь? – поморщился Олаф. – Откуда им взяться, если всё куплено: и звание, и уважение, и достоинство. А про честь вообще можно не вспоминать, как были дельцами, так ими и остались.
– Значит стоит ожидать неприятностей?
– Без них точно не обойдётся. Мне-то особо ничего не грозит. Отец сам недолюбливает всех этих выскочек, а тебе предстоит испытать немилость командиров, если эти узнают кто ты таков на самом деле.
– Они и там успели обзавестись связями?
– И не только там…
– Не стоит раньше времени вешать нос. У меня есть чем ещё "обрадовать" строптивца и всю его семейку.
– Как знаешь, – недоверчиво глянул на меня Олаф, – но я тебя предупредил.
Расстались мы с ним в центре города. Олаф пригласил к себе, но я, сославшись на срочные дела, отказался. Взяв с меня слово, что я в ближайшие дни обязательно загляну в дом его отца, он упылил на своей тарантайке.
История, как и полагал Олаф, на этом не закончилась. Обедая на следующий день в знакомом ресторанчике, я обнаружил на себе чьё-то пристальное внимание. Бармен, особо не скрывая своего интереса, созвонился с кем-то и стал вполглаза приглядывать за мной. Мне, конечно, такой ход событий не совсем по нраву, но предъявить бармену фактически нечего – не будешь же поднимать шум из-за того, что на тебя лишний раз косо посмотрели.
Десерт был прерван появлением в зале решительно настроенной женщины, которая, переглянувшись с барменом, сразу же направилась к моему столику.
– Новик Илья Алексеевич?
– Чем могу быть вам полезен? – привстал я.
– Я по поводу оказавшегося в ваших руках артефакта.
– Присаживайтесь, – предложил я место напротив. – Вам что-нибудь заказать?
– Спасибо, я очень тороплюсь. Так как на счёт артефакта? – присела всё же она.
– А что вы, собственно, хотите? – поинтересовался я.
– Как что? – удивилась дама. – Да будет вам известно этот артефакт является семейной реликвией, и я требую, чтобы вы его вернули.
– С какой стати, позвольте узнать?
– Да как вы смеете?! – возмутилась дама. – Воспользовались минутной слабостью моего сына и просто украли нашу реликвию. Если мы сейчас не договоримся по-хорошему, то я немедленно обращусь в полицию и буду требовать с вас помимо возврата артефакта ещё и моральную компенсацию.
– Не надо так горячиться… – я вопросительно посмотрел на взвинченную до предела собеседницу.
– Серафима Яковлевна Саянова, – представилась она. – Мой муж сейчас в отъезде и не может присутствовать. Вы я вижу здесь человек новый и наверняка не знаете, что он весьма влиятельная фигура – в Купеческой гавани его знает каждый!
– Всё это конечно интересно, но с чего вы решили, что должен отдать вашу семейную реликвию?
– Да как же?! – Серафиму Яковлевну едва не хватил удар. – Вы обманом завладели артефактом! Да как вам не стыдно, а ещё дворянин…
– Откуда у вас такая информация? Её сообщил ваш сын? – по мне прошлись полным презрения взглядом. – Давайте не будем торопиться с выводами, и вы в начале посмотрите один интересный образ.
Я предполагал, что подобный разговор может случиться и потому заранее озаботился создания образа произошедшей дуэли. На столе появился информационный кристалл и артефакт воспроизведения образов. Серафима Яковлевна с опаской закрепила обруч на голове и принялась за просмотр, к концу которого выражение её лица приобрело весьма задумчивый вид.
– Я вижу, мой сын, не всё рассказал мне, – положила она обруч на стол. – И тем не менее я по-прежнему настаиваю на возврате семейной реликвии.
– Мне кажется вы, Серафима Яковлевна, не совсем верно оцениваете сложившуюся ситуацию. Не вы пострадавшее лицо, а Олаф фон дер Ляйен. Действия вашего сына нанесли урон чести и появись этот образ на столе Дворянского Собрания о дальнейшей карьере вашего мужа и тем более сына можно смело забыть.
Вот теперь до моей собеседницы стало что-то доходить. Праведный гнев куда-то запропастился и на её лице отобразились нотки уныния. Впрочем, она довольно быстро взяла себя в руки и уже без прежнего апломба продолжила разговор.