- Нет... и граммофонов тоже нет.
- Ну, вы даете... Ладно, ты с гор еще года нет как спустился, но Маша-то куда смотрела? Как можно двигаться в светлое будущее без патефона - народ не поймет. Значит, вот соберусь в две тысячи девятый, раздобуду образец, а вы уж заранее внесите его в программу. И над репертуаром надо подумать, песен там героических про летчиков и прочих насочинять. Или наадаптировать, если быть точным.
- Все-таки я до сих пор удивляюсь, сколько разных слов придумано в вашем времени для обозначения воровства!
Гоша взял папку, сделал несколько пометок и отложил. Потом вздохнул и поинтересовался:
- Не подскажешь, ты когда более добрый - до обеда или после?
- Во время. До - особенно если голодный - могу послать, чтоб не откладывать процесс насыщения. А после обеда мне спать хочется, а не исходить добротой. А вообще в чем дело?
- Да просьба у меня одна есть, личного характера. Пошли, там уже стол накрыт, вот в процессе и изложу.
Пока я ел первое, Гоша внимательно наблюдал за мной, видимо, пытаясь на глаз определить момент моего максимального подобрения. Похоже, у него ко мне что-то важное, совсем шуток не понимает!
- Ну ладно, не томи, что там у тебя?
- Такое имя - Антон Павлович Чехов - тебе знакомо, надеюсь?
Вот оно в чем дело, Гоша, значит, решил внести коррективы в его судьбу. А насчет "знакомо" - да. Только вот читать его с удовольствием - увы, это мне не дано. Дело в том, что в моей далекой юности он был в программе по литературе. Тогда ее преподавали не как сейчас - вон Маша, имеет пятерку, и что учила, что нет, в голове ничего не задержалось. В наше время было не так - нас учили на совесть, так что глубокую неприязнь ко всем изучаемым писателям я пронес через всю жизнь. Сейчас мне иногда даже обидно - ладно там Толстой или Фадеев, но Чехова-то с Достоевским какая сволочь в программу засунула?!
А подлечить Антона Павловича - дело святое, только не как Гошу, в двадцать первый век ему нельзя. Он же писатель - и каково ему будет молчать? Не факт, что сможет. Но у него вроде пока еще все не так запущено, сходит разок через портал, думая, что в соседнюю комнату, потом стрептомицина примет - глядишь, полегчает. И пусть в благодарность еще одну "Каштанку" напишет, только желательно про летчиков!
Примерно так я Гоше и сказал.
- Я в тебе и не сомневался! - обрадовался он.
А я начал мысленно прокручивать возможные последствия этого дела. Чехов - врач, и принципиальное отличие действия антибиотиков скорее всего поймет. И их значение тоже. А значит, этим надо пользоваться, то есть фармакологическую фабрику начинать создавать уже сейчас. Политику еще надо продумать...
- Раз уж мы будем светить антибиотики - ну не брать же с Антон Палыча обет молчания - нужно в темпе организовать лабораторию, - продолжил я. И патентовать, причем не состав или, упаси господь, способ получения, а только название и свойства. Как бы это обозвать... георгит... георгиум... да, пожалуй.
- А почему бы пенициллин не назвать пенициллином?
- Гоша, ты покушай, - ласково предложил я, - а потом подумай, не надо совмещать процессы. Его же получают из грибка "пеницилум рубрум", нельзя же прямо в названии так засвечивать способ получения!
- Слушай, а разве это допустимо - держать в секрете такое лекарство?
- От потенциальных противников? Кому надо, пусть заключает с Россией договор о ненападении лет на двадцать пять, причем жестко составленный, будем поставлять антибиотики по разумным ценам. Остальным - по десять тысяч рублей за грамм!
- Ох и спекуляция начнется...
- Это ты правильно заметил, насчет спекуляции. Значит, надо в договор вносить еще беспрепятственную работу наших спецслужб по пресечению оной на территории страны-покупателя.
- Думаешь, хоть кто-нибудь согласится?
- Думаю, нет. Но в случае войны с наших самолетов полетят листовки примерно такого содержания: вот вы тут мрете по госпиталям, а ведь любого мог бы спасти грамм георгиума! Но ваше правительство отказалось его приобретать, потому что мы предлагали контроль, а им хотелось нажиться! И ведь как нажились, суки, вы только посмотрите! Ату их, гадов жирных, и мы завалим вас лекарствами, причем на халяву!
Над нами протарахтел мотор. Я глянул в окно - точно, Маша прилетела. Последнее время по маршруту Георгиевск - Москва на поезде она ездила только в дождь. Гоша выскочил встречать.
Через двадцать минут (это при том, что Маша садилась прямо под окнами, игнорируя аэродром) молодежь появилась в столовой.
- Дядя Жора, специальный заказ выполнен! - отдав честь, отрапортовала племянница. - Мультфильм "Белоснежка и семь гномов" готов! Цветной и пятисерийный, между прочим. Вечером - премьера. Детей до восемнадцати (она стрельнула глазами в Гошину сторону) даже близко подпускать нельзя! Художники - и те краснели, картинки раскрашивая.