Репетиции и концерты обеих наших ВИА — и подросткового, и взрослого, проводились, как и ранее, в Доме культуры имени Гиза Производственного объединения «Кировский завод», недалеко от станции метро «Кировский завод». Кстати, как раз в мужской раздевалке этого Дома культуры подлые «оборотни в погонах» из КГБ и попытались подложить в мой шкаф проклятую валюту, а потом и арестовать меня. С середины сентября прошлого года я работал на Кировском заводе инженером-технологом в отделе главного металлурга, а Инга — переводчицей технического отдела. Нам, как молодым специалистам, надо было отработать на заводе три года. Я, в отличие от жены, закончил, и тоже с отличием, уже Ленинградский Горный институт имени Г. В. Плеханова. И, конечно, в начале декабря прошлого года она ушла в декретный отпуск и теперь находилась в неоплачиваемом отпуске по уходу за детьми. Инге можно было посидеть с ними ещё три с лишним месяца. Надо будет, посидит и больше. Наша семья пока трудностей с деньгами не испытывала. Нам в июне в профсоюзном комитете нашего завода и квартиру дали, и даже четырёхкомнатную. Надо будет, и место нашим детям в ясли и детском садике выделят. Подрастут, они и в школу пойдут, и будут учиться, конечно, как и положено в Советском Союзе, бесплатно. Захотят, и спокойно высшее образование, и тоже бесплатно, получат. Только учись! Не говоря уже о бесплатном медицинском обслуживании всей нашей семьи. Такие вот хорошие социальные условия у нас при советской власти.
А так, моя зарплата при окладе в сто двадцать рублей — такой же, как и у жены, пока она работала, с разными надбавками и всеми переработками редко превышала двести рублей. Хотя, терпимо. До полусотни рублей мне пока доплачивали за должность руководителя, уже взрослого, ВИА «Май». Правда, за использование ансамблем как бы нашей музыки, хотя, больше моей, нам ничего не шло. Всё-таки самодеятельность. Но нас это не сильно волновало. И ещё нам с Ингой, хотя, как и всем участникам ансамбля, немного набегало за репетиции и концерты, как бы за переработки. Но при наших окладах, так и трёх-четырёх двухчасовых репетициях в неделю и одном концерте за пару недель, суммы получались мизерными. Хотя, мы с ней в самодеятельность пошли не за деньгами, а из-за желания, ну, да, ещё больше самовыразиться. Да, нас ещё мало показывают по телевидению и крутят по радио, но свою долю известности в СССР и даже за рубежом мы и сами получили, так и наши ВИА «Май» и «Ласковый май» в Ленинграде довольно популярны. Будем и далее плодотворно работать, ещё больше отметимся…
Мы с Ингой, так и моя тётя Светлана Никитична Павлова, хотя, уже Фонвизина, старшая сестра моего покойного отца Василия Репнина, ещё с начала сентября прошлого года, раз так получилось, числились музыкантами Эстрадного оркестра Ленинградского радио. Тогда мы нежданно вместе с фирмой звукозаписи из Федеративной Республики Германия «PolyGram Records» успешно записали две дюжины разных произведений — как песен, так и инструментальных композиций. Честно говоря, нам невероятно повезло, что удалось встретиться с немцами. Хотя, это они сами на нас вышли. И после этого наша жизнь резко изменилась. Я и сам, так и Инга с тётей Светланой, хоть и в меньшей степени, нежданно выдвинулись в мировые знаменитости. В начале декабря, уже в Венгрии, немцы заключили со мной и Южной группой войск второй контракт, и тогда было записано ещё полтора десятка произведений. При выполнении третьего контракта в начале июня этого года было записано разной музыки ещё больше, и даже раза в два, чем в первый раз. И это не считая нескольких наших записей на Ленинградском радио и одной моей, пусть и только восьми произведений, в декабре прошлого года на венгерском телевидении. Хотя, все они давали нам, так и другим участникам записей, в том числе и сёстрам Инги, и многим нашим друзьям, не так много доходов, как контракты с немцами. Тем не менее, и даже жаль, доходы от записей на радио тоже были намного больше, чем моя зарплата на Кировском заводе.
Оттого нас с Ингой денежные вопросы теперь уже не особо волновали. Мы с женой, как и тётя Светлана, ещё и Ирма с Инессой, тоже принявших участие в записях при третьем контракте, сейчас получали намного большие, чем наши зарплаты, отчисления за записанную нами музыку, особенно от третьего контракта. Хотя, у меня доходов было в несколько раз больше, чем у них. А ещё нам постоянно шли и ещё долго будут идти немалые отчисления, как авторам музыкальных произведений. У меня Инга была записана соавтором дюжины композиций и песен, а вот Светлана Никитична — уже двух десятков. А на моём счёту, хоть часть из них ещё и не была зарегистрирована, вообще числилось более полутора сотен разных произведений! И это всего лишь за год с небольшим! Больше как бы было написано песен, в том числе и на четырёх иностранных языках — английском, французском, испанском и итальянском. Хотя, на последнем я присвоил лишь одну «Susanna» весельчака Андриано Челентано. Мной было «сочинено» и немало инструментальных композиций, считай, шедевров. И примерно половина «моей» музыки была уже записана или немцами, или на Ленинградском радио. И она почти вся пользовалась большим успехом и у нас в Советском Союзе, так и Европе, и, конечно, других странах мира.