Ночь перед намеченными на утро испытаниями я почти не сомкнул глаз. Ворочался, снова и снова прокручивая в голове все этапы сборки, пытаясь найти возможные ошибки. Наконец, когда небо на востоке только-только начало светлеть, я не выдержал и поднялся. Нужно было еще раз все проверить, до винтика. Оделся и направился в свою мастерскую.
Я сидел, склонившись над столом и в очередной раз придирчиво ковырялся в механизме ружья. Холодный металл приятно лежал в руках.
В этот момент, дверь, запертая на тяжелый засов, с оглушительным треском влетела внутрь, едва не сбив меня со стула. На пороге, в клубах утреннего тумана и пороховой гари, застыли двое (углубившись в свои расчеты и наблюдения, я даже не заметил шума вне мастерской).
Передо мной стояли мрачные солдаты, в темной одежде, с лицами, будто высеченными из камня. В руках — пистолеты (флинтлоки), черные дыры стволов которых смотрели прямо мне в грудь. За их спинами, во дворе, мелькали еще тени, слышались приглушенные крики и лязг стали. Там, похоже, уже вовсю шла рубка.
— Ти-хо, капитан, — прошипел один из ввалившихся ко мне, растягивая слова с заметным иностранным акцентом. — Не де-лай глу-пос-тей, и, мо-жет, ос-та-нешь-ся жив.
Его напарник холодно ухмыльнулся.
Накрыли. Как крысу в мышеловке. Солдаты Орлова… что с ними? Перебиты? Или еще дерутся там, снаружи? Но сюда эти двое прорвались слишком уж легко.
В моих руках был прототип. К счастью, заряженный.
Пять патронов в магазине. Пять шансов. Или пять пшиков.
Этот самопальный, непредсказуемый порох, кустарные патроны, собранные на коленке… Я ведь ни разу еще не стрелял из него боевыми.
Ни разу!
Это должен был быть самый первый, самый важный выстрел. А теперь он вполне мог стать последним. Один неверный шаг, осечка — и эти двое нашпигуют меня свинцом, не успею и глазом моргнуть.
Их пистолеты были взведены, пальцы лежали на спусках.
Они ждали моей реакции. Хотят, чтобы я сдался?
Секунды растянулись в вечность. Сердце колотилось с бешенной скоростью. Времени на раздумья не было. Ни единой лишней секунды.
Инстинкт, отточенный месяцами опасности, взял верх.
Я резко вскинул ружье, одновременно падая со стула и откатываясь в сторону. Палец намертво вцепился в тугой, еще незнакомый спуск.
Сейчас или никогда. Жить или умереть. Выстрелит или нет?
Глава 6
Я только успел мысленно взмолиться: «Хоть бы сработало!» — как ружье само будто легло в руки, ствол уставился прямехонько в морду ближайшему наемнику, который, видать, такого подвоха от меня ну никак не ожидал.
Палец сам собой нажал на спуск. Резкий, оглушительный хлопок, совсем не похожий на привычный гулкий бах из фузеи, ударил по ушам так, что чуть барабанные перепонки не лопнули. Отдача оказалась сильнее, чем я прикидывал, но я устоял на ногах. Наемник как-то неестественно дернулся, выронил пистолет и мешком рухнул на землю. Второй удивленно пялился на товарища.
Я судорожно передернул затвор, выбрасывая вонючую, дымящуюся гильзу. Еще выстрел — и второй гад свалился рядом.
Пока остальные нападавшие, ошарашенные таким внезапным и непонятным отпором из, казалось бы, пустого сарайчика, пытались врубиться, что вообще происходит, я успел всадить в них еще три пули. Скорострельность моего «первенца» была для этого времени просто за гранью фантастики. А главное — дыма-то нет! Они и понять не могли, откуда по ним палят, кто стреляет. Их фузеи, наоборот, после каждого выстрела окутывались таким плотным облаком, что сразу было видно, где сидит стрелок.
Началась настоящая заваруха, не на жизнь, а на смерть. Федька с Гришкой, вооруженные обычными фузеями да пистолетами, отстреливались из окон барского дома, как могли прикрывая меня. Солдаты Орлова, которых эти гады застали врасплох, несли потери, дрались как черти, понимая, что отступать просто некуда. Я же, как заведенный, метался от окна к окну, стараясь выцеливать самых борзых нападавших, тех, кто пытался прорваться к дому или поджечь сараи.
Бездымный порох и нарезной ствол — это была просто песня! Пули летели точно в цель, доставая врагов на таких дистанциях, о которых стрелки из гладкоствольных фузей и мечтать не могли. А то, что дыма не было, позволяло мне мгновенно видеть, куда попал, и тут же выбирать следующую мишень. Нападавшие, привыкшие, что после вражеского залпа есть короткая передышка, пока те перезаряжают свои дрыны, здесь попадали под непрерывный, прицельный огонь. Это действовало на них убийственно, сеяло панику и страх. Они видели, как их подельники валятся один за другим, но не могли понять, откуда прилетает эта невидимая смерть.