И вся эта конструкция собрана из деталей, выточенных на станках. Подогнано напильниками, «на глазок» и «на ощупь». Какие тут могут быть допуски? Какая взаимозаменяемость деталей? Сплошные люфты, перекосы, скрытые напряжения в металле. Эта СМ-1 — уникальный, штучный образец (мой самый первый я не рискнул пустить на испытания — дорог как память).
Я тяжело вздохнул и положил винтовку обратно на верстак. Нет, Смирнов. Ты, конечно, молодец, что довел дело до такого вот «изделия». Но это не оружие. Это, если называть вещи своими именами, красиво сделанная бомба с очень ненадежным запалом. Стрелять из «этого» — безумие. И если я сейчас попытаюсь продемонстрировать ее царю или Брюсу в действии, то, скорее всего, бесславно закончу свой путь «прогрессора» где-нибудь здесь, в этой пыльной мастерской, разлетевшись на куски вместе со своим «первенцем».
Я посмотрел на свой первый образец. То, что я сейчас целый и невредимый, и даже могу рассуждать о планах на будущее, — это не иначе как чудо. Или просто удача, которая иногда улыбается дуракам и безумцам.
Как оно вообще сработало?
Вспоминаю все это, и волосы на голове шевелятся. Это было не инженерное решение, это было какое-то шаманство, помноженное на отчаянное везение. Словно все звезды на небе в тот момент сошлись в одной точке и решили мне подыграть. Каждый элемент этой нелепой, опасной конструкции сработал на пределе своих возможностей, а то и за этим пределом. Любой другой исход был бы в тысячу раз вероятнее.
Кстати, про испытания. Мы ведь их провели. Собрали еще таких же «изделий», благо детали на них Федька уже наловчился точить. И около сотни патронов, стараясь воспроизвести ту первую, «удачную» партию. Результат был плачевным. Из десяти ружей семь вышли из строя после первого-второго выстрела. У трех разорвало стволы, у двух — заклинило затворы так, что их потом только молотком можно было выбить. Еще у двух затворы просто не выдержали и деформировались. И только три экземпляра кое-как отстреляли по пять-шесть патронов, после чего тоже пришли в негодность. А сколько патронов дали осечку или, наоборот, привели к слишком сильному, почти детонационному, выстрелу — я уже и не считал. Сам я при этих «испытаниях» присутствовал издалека, за мешками с песком.
Так что тот мой первый «боевой» опыт — это чистой воды аномалия. Исключение, подтверждающее правило. И это правило гласит: из такого оружия стрелять нельзя. Категорически. То, что мне тогда повезло, — это не повод для гордости, а повод для серьезных размышлений и полной переработки всей концепции. Чудеса случаются, но рассчитывать на них в таком деле, как создание оружия для армии, — это преступная халатность. Нужна предсказуемая система. Вот ее-то мне и предстоит создать.
Значит, так. Если мы говорим о перевооружении армии — нужен системный подход. Мозговой штурм имени меня одного продолжался несколько дней. Я исписывал листы дорогой бумаги, которую мне выделял Брюс, чертил схемы, составлял таблицы, прикидывал сроки и ресурсы. Моя каморка пропахла химикатами и дымом от сальной свечи. В итоге на свет появился документ, который я для себя назвал «Проект Феникс». Потому что из пепла моих первых, почти провальных, экспериментов должно было возродиться нечто действительно стоящее. Этот «Проект» я и собирался положить на стол Якову Вилимовичу, а там, глядишь, и до самого государя Петра Алексеевича дойдет.
Первое и главное — цель. Создать и запустить в серийное производство винтовку СМ-1, полноценное оружие образца, скажем, 1707 или 1708 года. И, разумеется, патроны к ней. Это не на один год работа, тут минимум три-четыре года вкалывать придется, и то, если звезды сложатся удачно.
Я закрыл глаза и попытался представить модернизированную версию своего первенца. Магазинная винтовка, само собой. С продольно-скользящим затвором, но уже не тем недоразумением, что мы сваяли. Калибр — однозначно меньше. Линии четыре, максимум пять. Это примерно десять-двенадцать миллиметров по-нашему. Золотая середина между убойностью и возможностью контролировать отдачу, да и стволы такого калибра делать будет чуть проще. Патрон унитарный, с цельнотянутой латунной гильзой — никаких паяных швов, только монолит. Капсюль центрального боя, естественно. А вот пулю хорошо бы в оболочку одеть. Свинцовая пуля в нарезном стволе, да еще при скоростях, которые даст бездымный порох, — это жуткая освинцовка канала ствола уже после нескольких выстрелов. Точность упадет, чистить замучаешься. Медная оболочка — идеальный вариант. Или мельхиоровая, если удастся наладить получение этого сплава. Порох — только стабилизированный пироксилин, зерненый, чтобы горел предсказуемо и не шарахал почем зря.