Конструкция самого «орудия» относительно проста. Основная сложность будет в разработке и производстве самих гранат и надежных взрывателей к ним. Но если это удастся, то такая «ручная артиллерия» может наделать много шума в стане противника.
Поразмыслив над всеми тремя вариантами, я пришел к выводу, что начинать нужно с первого — с СМ-0.1Ф, казнозарядной фузеи. Это самый быстрый и наименее затратный способ показать эффект от бездымного пороха на существующей или минимально измененной платформе. Возможно, параллельно можно будет потихоньку работать и над «крепостным» штуцером СМ-0.1К, если найдутся ресурсы и люди. А вот гранатомет — это, пожалуй, дело более отдаленного будущего, когда будут решены основные проблемы с порохом и металлом.
У меня есть долгосрочное видение и план, как к этому видению прийти — поэтапно, от простого к сложному, фокусируясь на ключевых технологиях: порохе, стали, патронах. И создание вот такого «быстрого» СМ-0.1 — это возможность продемонстрировать потенциал моих идей и заручиться поддержкой на долгие годы, которые потребуются для реализации «Проекта Феникс».
Ведь я не просто так сюда попал, верно?
Друзья! Ваши лайки мотивируют писать! Жмите ❤️
Глава 13
Ну и декабрь выдался! Мороз такой, что Нева раньше срока встала, а ветер с Финского залива пробирал до костей. Солнце если и выглядывало, то на пару часов, да и то словно для проформы — нисколько не грело. Строящийся город, присыпанный снегом, выглядел неуютно. По замерзшим рекам и каналам вовсю гоняли на санях, скрипели полозья, кричали возницы. А у меня в голове, помимо этого фейерверка, прочно засела наша с Брюсом затея с дезинформацией.
Подходила к концу вторая половина декабря, а с ней и 1704 год. Яков Вилимович как-то заглянул в мою казенную каморку, где я корпел над чертежами ракет для фейерверка, пытаясь приладить знания из будущего к тутошним реалиям. Вид у него был уставший.
— Петр Алексеич, изобретатель ты наш неугомонный, здравствуй! — с порога начал он, стряхивая снег с воротника. — Новости имеются, и, доложу тебе, презанятные.
Я отложил циркуль.
— И вам не хворать, Яков Вилимович. Просим к столу, чем богаты. Небось, про шведов чего принесли?
Брюс присел, потер озябшие руки.
— В самую точку, капитан. Наша сказка про «лапландский изумруд» такой переполох вызвала, сам удивлен. Мои люди из Стокгольма шепчут: шведская разведка на ушах стоит. Всех собак спустили на поиски мифических камней. Представь, какие средства тратятся, какие экспедиции в их северные дыры снаряжают! Говорят, сам король Карл приказал все вверх дном перевернуть, чуть ли не под каждым сугробом в Лапландии порыться. Лазутчики носятся как угорелые, друг у дружки сведения тянут, слухи плетут — обхохочешься. Словом, заварилась знатная каша. И если бы не твой поход тогда — вряд ли поверили.
Он так довольно ухмыльнулся, что и я не удержался от улыбки. Наша уловка, похоже, сработала отлично. Пусть копаются в снегу, пока мы здесь создаем бездымный порох. И слухи о моих «неудачах» с ракетами, дескать, весь пороховой проект — пустышка, тоже действовал как надо. Пускай думают, что мы тут только салютами баловаться способны.
— Это дело, Яков Вилимович, — кивнул я. — Чем дольше они за привидениями гоняться будут, тем больше у нас времени.
Хотя эта дезинформация и работала, что-то меня все равно грызло. Нехорошее предчувствие, будто кто-то невидимый постоянно сверлит затылок, отслеживает каждый мой шаг. Возможно, паранойя на фоне вечного напряжения, но отмахнуться я не мог. Интуиция подсказывала: расслабляться рано.
— Знаете, Яков Вилимович, — поделился я тревожными мыслями, — есть у меня чувство, будто кто-то уж больно пристально за мной присматривает. То ли старые хвосты, то ли новые «доброжелатели» появились.
Брюс сразу напрягся.
— Не без оснований тревожишься, капитан. Враг не дремлет, и люди у них тут имеются, это очевидно. Мы работаем, следим, да дело это не одного дня. А ты у нас фигура видная, так что держи ухо востро.
Вспомнилась Дарья Арсеньева, фрейлина из окружения Марты Скавронской. Эта, бойкая на язык, девица с неуемным энтузиазмом распространяла по двору любые слухи обо мне и моих «прожектах». И про «лапландский изумруд» трещала без умолку, и про мои «неудачи» с порохом, и про «невиданный фейерверк». На первый взгляд — обычная придворная болтушка, падкая на сенсации. Но что, если это ее образ, либо ее используют вслепую или вполне сознательно, как рупор для нужной им информации или дезинформации, направленной уже против нас?