— А насчет наших придворных сорок, — продолжил Брюс, будто читал мои мысли, — та же Арсеньева, например. Щебечет, как птичка, это да. Но сведений, что она с кем-то из недругов якшается, у нас нет. Хотя с нее глаз не спускаем. Уж больно она всем, что тебя касается, интересуется.
Тут постучали. Адъютант Брюса доложил, что его Государь срочно к себе требует. Яков Вилимович засобирался.
— Ну, мне пора, капитан. А ты работай. Государь посмеивается над нашей байкой про изумруд, да только результатов на поле боя требует по полной. Шведы, сам знаешь, в последнее время зашевелились, то тут, то там наши границы прощупывают. Так что оружие нужно как хлеб. Не расслабляйся.
Я проводил Брюса.
Не прошло и пары часов, как Яков Вилимович вернулся. Вид у него был встревоженный. Молча прошел к столу, плеснул себе воды.
— Плохи дела, Петр Алексеич, — вымолвил он. — Вернее, не то чтобы совсем гибель, но… Есть одна новость, которая мне очень не нравится.
Я аж подобрался.
— Что стряслось?
— Помнишь, мы, чтобы слухи про «лапландский изумруд» подогреть, несколько фальшивых камней подбросили? Зеленые стекляшки, хитро обработанные — издали вылитый изумруд. Раздали их через подставных людей купчишкам, будто те их из Лапландии привезли. Так вот… один из этих «изумрудов» пропал.
— Как это — пропал?
— А вот так, — Брюс нахмурился. — Купец, у которого он хранился, вчера вечером найден мертвым у себя в лавке. Ограбили дочиста, а камень, разумеется, исчез. Но хуже всего не это, а то, что купец по нашим сведениям, общался… с одной из дам, весьма близких к Марте Алексеевне. И незадолго до смерти он с ней виделся.
Да уж! Если это так, дело — дрянь. Если они так легко убрали купца из-за стекляшки, что им стоит добраться до меня, носителя реально ценных секретов?
Брюс тяжело вздохнул.
— Сам понимаешь, дело тонкое. Копать под ближний круг… тут надо действовать осторожно. Но то, что кто-то из них передает сведения шведам — это почти наверняка. И этот «изумруд»… боюсь, он всплывет где-нибудь в Стокгольме, как очередное «доказательство» наших «сказочных богатств». А тот, кто его туда переправит, получит свои тридцать сребреников.
Картина рисовалась, мягко говоря, безрадостная. А если они поймут, что это посто стекляшка? Додумаются до того, что их водили за нос? Что тогда предпримут?
Декабрь подходил к концу, на носу Новый год, мой злосчастный фейерверк, и, что куда важнее, нужно было продвигать «Проект Феникс». От него, по большому счету, зависело, сможет ли Россия играть в Европе заметную роль.
Моя «Опытная Инженерная Палата», как я громко назвал это начинание, понемногу становилась похожа на настоящую кузницу кадров. Люди шли и шли. Брюс слово сдержал — собирал отовсюду. Были тут и толковые ребята из Навигацкой школы, уже знакомые с математикой и черчением. Были мастеровитые мужики с заводов, с природной смекалкой, но грамоте обученные кое-как. Попадались и бывшие приказные.
Поначалу занимался с каждым лично, но быстро понял, что так долго не протяну. Людей было слишком много, а я один. Пришлось вводить некое подобие системы. Поделил всех на группы по способностям. Тем, кто поумнее, «головастее» — лекции посложнее, задачи покаверзнее. Тем, кто едва освоил грамоту, — начинали с азов, с простой арифметики. Главный упор, разумеется, на практику. Чертежи, расчеты, работа с измерительными приборами, которые мы сами же и создавали, — это должно было прочно войти в их головы и руки.
Но без проблем не обошлось. Среди тех, кто попал в «Палату», встречались и откровенные лодыри, и просто не слишком сообразительные, которым наука эта была чужда. Были и такие, кто пришел не за знаниями, а на теплое место и казенное довольствие. С такими разговор был короткий — вон без промедления. Времени на уговоры не было, и тащить этот балласт я не собирался. Чтобы отсеивать лентяев, ввел серьезные экзамены. Не сдал — можешь быть свободен. Кто-то обижался, кто-то ворчал, но другого выхода я не видел. Мне нужны были люди, готовые трудиться, учиться и рисковать.
Тех, кто действительно соображал, я потихоньку начал привлекать к текущим делам. И первым делом, конечно, к подготовке новогоднего фейерверка. Отличный шанс проверить их в деле, посмотреть, как они применяют знания, как работают в команде. Смешивать пиротехнические составы, снаряжать гильзы, собирать ракеты — это требовало точности, аккуратности и знания правил безопасности назубок. И, надо сказать, многие из моих «академиков» показали себя молодцами. Особенно радовала молодежь — глаза горели, энергия била ключом.