Хм… Странно. Только решился приударить за дамой, так ее уже держат на прицеле. Гамильтон ведь из окружения будущей императрицы.
Краем уха я слушал обрывки разговоров. Новости с фронта, долетавшие до столицы, становились тревожнее. Карл XII, оправившись после нарвского удара, похоже, не собирался сидеть сложа руки. Его войска стягивались к границам; по слухам, он готовил новое, мощное наступление.
Бал продолжался. Я старался не упускать из виду Гамильтон и купца, но они вскоре незаметно разошлись, растворившись в толпе гостей. Вскоре ко мне подошел Брюс. Лицо у него было серьезным, несмотря на только что отгремевший триумф фейерверка.
— Ну что, капитан, — тихо проговорил он, наклонившись к моему уху так, чтобы никто не услышал, — видел эту голубку? Фейерверк фейерверком, а дела никто не отменял.
— Есть что-то по существу, Яков Вилимович?
— Есть, — Брюс на миг замолчал, оглядевшись по сторонам. — Мои люди доложили. После разговора с Гамильтон этот купец встретился с другим иностранцем, тоже небезызвестной нам личностью. И передал ему небольшую записку. Нам удалось ее перехватить. Хотя, скорее, не перехватить, а незаметно прочитать и вернуть владельцу.
Брюс выдержал паузу.
— И? Что там? — выдавил я.
— Мы нашли ее, наконец-то, капитан! В записке, — Брюс понизил голос до шепота, — узнаваемым почерком нашей милой Марии Гамильтон нацарапано всего одно слово. Одно, но очень уж для нас с тобой, так сказать, знаковое.
Он посмотрел на меня с долей ликования.
— «Игнатовское».
Глава 14
Мы с Яковом Вилимовичем снова оказались в главном зале дворца, и меня на секунду оглушило от гула сотен голосов, перемешанного музыкой. На Неве догорели последние всполохи новогоднего салюта, и даже сюда, за толстенные стены, долетал восторженный ор толпы. Голова немного кружилась от въедливой пороховой вони. Да и дикое напряжение последних недель давало знать.
— Стало быть, Игнатовское, Яков Вилимович? — тихонько спросил я, когда мы, слегка пихнув какого-то расфуфыренного боярина, направились к царскому помосту. — Как думаете, просто совпадение, или уже целенаправленно копают?
Брюс лишь чуть приподнял бровь, его взгляд прошелся по залу, цепко выхватывая мелочи.
— В нашем деле, Петр Алексеич, на авось надеяться — гиблое дело. Учитывая, чья рука это писала и кому, предположительно, предназначалось… интерес к вашему имению, так сказать, вырисовывается вполне отчетливо. И чем дальше в лес, тем больше дров.
Меня облепили почти сразу, как только мы подошли к центру зала. Поздравления, рукопожатия, восторженные крики. Дамы стреляли глазками, шушукались за веерами. Мужчины хлопали по плечу, рассыпаясь в комплиментах моей «огненной потехе». Сам Государь, сияющий, как начищенный самовар, подозвал меня, и в очередной раз громогласно расхвалил перед всем двором, обозвал «огненным кудесником» и даже по-отечески приобнял, отчего у меня на душе немного потеплело.
Приятно. Моя репутация сегодня взлетела до небес.
Я был героем дня. Если бы они только знали, что вся эта феерия, весь этот грохот и блеск — всего лишь дымовая завеса, хитроумный маневр, прикрывающий куда более серьезные дела. Да что там говорить, если бы они знали, что я там в Игнатовском мастерю, половина бы в обморок попадала, а вторая — на костер бы потащила.
Я, как бы между прочим, в разговорах с некоторыми придворными, известными своей болтливостью и близостью к окружению Марты Скавронской, проболтался о «великой тайне» моих особо ярких огней. Дескать, весь фокус в особом «стабилизаторе для лапландского изумруда», редчайшем минерале, который я храню в строжайшем секрете у себя в Игнатовском. Без него, дескать, и цвета не те, и искры жиденькие. Брюс, когда я поделился с ним этой идеей, сначала нахмурился, но потом, покумекав, согласился:
— Что ж, Петр Алексеевич, здравый смысл в этом есть. Раз уж все их внимание приковано к Игнатовскому, грех этим не воспользоваться. Пусть ищут там то, чего и в помине нет. Тем правдоподобнее будет наживка. А то, что там действительно ценное имеется… так это им только азарта прибавит. Главное, чтобы мышь в мышеловку угодила.
Так что «стабилизатор» стал приманкой. Севернее Игнатовского, в лесах, Брюс отправит несколько верных полков, готовых по первому сигналу перекрыть все дороги. Пусть только сунутся. Мы их там тепленькими и встретим. На фоне тревожных новостей о том, что Карл Шведский опять собирает войска, видать, к весенней кампании готовится, демонстрация нашей «пиротехнической мощи» должна была произвести впечатление не только на своих, но и на врагов. Пусть знают, что у русского царя есть чем удивить, и не только на поле боя.