И тут случилось то, чего я никак не ожидал.
На его лице, до этого бывшем темнее тучи, медленно расцвела улыбка. Невеселая, не добрая — хищная, полная азарта игрока, которому на руки пришла немыслимая комбинация карт. Резко развернувшись, он пророкотал под своды зала:
— Судить? Послов наших на порку вызвать?
Удар кулаком по столу заставил подпрыгнуть посуду.
— Они хотят увидеть диких московитов? Хотят суда над варварами? Отлично! — он рассмеялся, и от этого смеха у меня по спине пробежал холодок. — Мы дадим им такое зрелище, какого они до конца своих дней не забудут!
В зале по-прежнему стояла тишина. Никто не понимал, к чему он клонит. А он, распаляясь все больше, уже не говорил — вещал, чеканя каждое слово:
— Хватит! Хватит учиться у них, хватит подражать, хватит заискивающе заглядывать им в глаза! Мы взяли все, что нам было нужно: их науки, их ремесла, их корабли. Переплавив все это в своей доменной печи, мы получили сплав, который им и не снился! Они думают, что мы все те же бородатые послы в соболях? Они увидят Империю!
Он резко повернулся ко мне, и от его взгляда, казалось, мог загореться воздух.
— Готовить Второе Великое Посольство!
Чего? Зачем?
— Но на этот раз, — гремел Петр, и в глазах его плясали безумные огни, — мы едем не учиться! Мы едем УЧИТЬ! Явится не посол, а сам Император! Пусть судят! Я — как Император победившей державы, явившийся принять капитуляцию их высокомерия! А ты, барон, — он ткнул в меня пальцем, словно пригвоздив к месту, — ты поедешь как мой главный довод! Как живое воплощение того, что они называют «варварством»!
Снова повернувшись к карте, он обвел ее одним размашистым жестом.
— Мы устроим им выставку! В каждой европейской столице! Проедем от Берлина до Парижа, от Вены до самого Рима! Привезем им станки Нартова, диковины твоих лабораторий, модели наших кораблей и пушек! Мы покажем им мощь, о которой они и не догадывались! Мы не будем просить мира. Мы его продиктуем! Пора Европе познакомиться с настоящей, новой Россией!
Он замолчал, тяжело дыша. А я стоял, оглушенный масштабом этого безумного замысла. Он хотел не просто ответить на вызов — он хотел перевернуть саму шахматную доску. Устроить тотальную демонстрацию не военной силы, а интеллектуальной, промышленной, культурной. Вторгнуться в их мир не армией, а идеей. Идея была настолько дерзкой, настолько немыслимой, что могла сработать.
Оглянувшись на свою команду, я увидел, как у Орлова отвисла челюсть, а потом лицо его расплылось в безумной ухмылке — вот она, настоящая драка! Увидел, как Нартов, уже прикидывал видать, какой станок можно взять с собой. Даже на лице Ушакова впервые проступило нечто похожее на азарт. Это была задача по его масштабу.
Внутри меня все ликовало. Это я выпустил джинна из бутылки — разбудил в Петре не просто реформатора, а Императора, мыслящего континентами. И теперь нам предстояло вместе сжечь дотла старый, уютный европейский мир.
— Слушаюсь, Ваше Величество, — только и смог я выговорить.
Следующая глава цикла здесь: https://author.today/reader/496004/4662450