Мы разделились. Борис с Искрой отправились за продуктами и водой, я с Верой и Женей, за хозтоварами и запчастями. Но добраться до нужных отделов наша троица не успела. Из-за стеллажа с консервами выскочил мужик. Обычный, не мутант. Затравленный взгляд, рваная одежда. Он шарахнулся от нас, как от прокажённых.
— Не убивайте! — закричал он, падая на колени и закрывая голову руками. — У меня ничего нет! Ни одного кристалла! Всё забрали! И тут они! Они меня сожрут!
Следом за ним, противно шевеля усиками, выползло ОНО.
Три метра отвратительного, лоснящегося хитина. Таракан размером с легковушку. Его фасеточные глаза переливались злобным предвкушением. Мощные жвалы, наверняка способные перекусить стальной прут, клацнули в нашу сторону, роняя на пол капли вязкой слюны.
Таракан-Жнец — Уровень 5
Вера закричала и в ужасе отступила.
— Да твою налево! — выдохнул я, рука сама вскинула «Ксюху».
Тварь проигнорировала замершего в ступоре мужика, её взгляд был прикован к перепуганной девушке. Таракан сорвался с места. Проворно, шустро так сорвался! Лапки аж засеменили!
Инстинкт сработал раньше разума. Я нажал на спуск, посылая очередь в направлении массивного тела. Пули калибра 5,45 взвизгнули, ударившись о панцирь, и срикошетили в потолок, высекая снопы искр. На тараканьем хитине не осталось даже царапины. Пятый уровень угрозы. Теперь понятно, что он получил его не за красивые глаза.
— Вот же зараза! — заорал Женя, отступая при виде чудовища.
Я перекатился вправо, уходя с прямого таранного удара. Таракан пронёсся мимо, его жвалы сомкнулись там, где только что была моя голова. Металлический стеллаж с макаронами рухнул под его натиском.
Пакеты и коробки взлетели в воздух. Мужик, очнувшись, воспользовался этим и, не разбирая дороги, бросился к выходу. Вера из поля зрения пропала. Похоже, спряталась.
— Ствол кинь! — заорал Женя, отступая к соседнему ряду.
Не хотелось доверять ему оружие, но я понимал, что вдвоём у нас больше шансов. И что парень очень заинтересован в выживании, как и я. Потому выхватил из инвентаря трофейный ТТ и швырнул его в сторону Жени. Пистолет против этого тараканчика, что слону дробина, но для отвлечения внимания сгодится.
Мозг лихорадочно работал, отсекая панику и выстраивая тактическую схему. Панцирь непробиваем для моего калибра. Значит, бить по нему пустая трата патронов. Остаются глаза и сочленения. Суставы лап. Как у краба, как у любого членистоногого. Там хитин тоньше, подвижнее.
— Женя, я слева, ты справа! Целься по ногам и глазам! — крикнул я, перебегая за паллеты с тушёнкой.
Таракан развернулся с неожиданной для его габаритов грацией. Его фасеточные глаза отслеживали нас обоих одновременно. Он снова рванул, на этот раз на меня.
Я едва успел отпрыгнуть за паллеты. Жвалы врезались в штабель консервных банок, сминая их и разбрызгивая тушёнку. В этот момент с другой стороны звонко и часто защёлкал ТТ. Женя, как я и просил, бил по суставам лап. Тварь взбешённо зашипела, поворачивая голову в его сторону.
И сразу же получила пулю в глаз. Дёрнулась, но не сдохла! Женя повторил, уничтожая второй глаз. Да твою же мать! Я забыл, что таракан и без башки может жить неделями! А башка у этого никуда не делась. И жвалами он продолжил клацать как и прежде.
Однако ослепший таракан двигался уже не так целенаправленно. Он начал метаться, реагируя на звук.
Припав на колено, я прицелился. Не в тело, а в место, где передняя левая лапа крепилась к туловищу. Короткая очередь. Таракан взвизгнул. Отвратительный, высокий звук, похожий на скрежет металла по стеклу. Из пробитого сочленения брызнула густая, белая жижа. Гемолимфа, его кровь. Лапа подломилась.
Тварь закрутилась на месте, потеряв равновесие. Женя добавил ещё несколько выстрелов, и ещё одна лапа тоже подогнулась. Таракан, хромая и яростно щёлкая жвалами, попытался сделать выпад в сторону Жени, но, опираясь лишь на четыре лапы из шести, потерял координацию.
Его огромное тело накренилось, он зацепился за рухнувший стеллаж и завалился на бок, а затем и на спину. Победа была уже близка. Таракан лежал, беспомощно дёргая уцелевшими лапами, как перевёрнутый майский жук. Его брюхо, мягкое, сегментированное, пульсирующее, было совершенно беззащитно.
Я не стал медлить. Подскочив к барахтающейся твари, всадил ей в незащищённую плоть свинцовую очередь. Пули входили в податливое тело, как нож в масло. Таракан-мутант забился в агонии. Из разорванного брюха хлынули потоки гемолимфы и ошмётки внутренних органов, заливая пол и наполняя воздух тошнотворной вонью.