Означает ли это, что нужно выращивать хлеб за Полярным кругом?
Экономика, ориентированная на открытый Мир, отвечает однозначные «нет».
Но есть альтернативный подход, в основе которого лежит архаичное, но и архетипичное представление человека о доме. Дом — замкнутая система, в которой все должно быть под рукой. Может быть, дрель не понадобиться вам год, а когда понадобиться, можно будет взять ее напрокат или вообще даром, но хозяин предпочитает, чтобы она лежала в ящике с инструментами — вместе с комплектами шурупов на все случаи жизни, ящиком гвоздей, тремя паяльниками и кучей радиодеталей, изготовленных лет тридцать назад.
В принципе, в условиях современного большого города выгоднее вызывать такси, нежели содержать машину, но миллионы людей хотят быть владельцами своего авто, а не пользователями чужого, хотя экономически это в разу выгоднее, да и организационно удобнее, и безопаснее.
Дело в том, что дом всегда построен в логике хозяйства.
Хозяйство замкнуто, ориентировано не на продажу, а на личное потребление, стремится к максимальной устойчивости. Нормальное хозяйство способно выжить, даже если развалится и государство, и общество, и экономическая система (в этом отношении показательна судьба хозяйства Скарлетт О’Хаара в «Унесенных ветром»). Но, конечно, развивается оно довольно медленно, и мир не меняет.
Сегодняшний мир построен по схеме «глобальная экономика и локальные домохозяйства». Имеет смысл спросить, а возможны ли глобальные хозяйства?
Глобальное хозяйство, ориентированное на автаркию, на местное производство и местное потребление, не нуждающееся в дорожных сетях и рыночных отношениях, создавалось в СССР, как необходимое условие освоения северо-восточной оконечности Евроазиатского материка, где создание достаточно плотных транспортных сетей было крайне сложным технически и бессмысленным экономически.
Известный географ А.Левинтов называет советскую экономику «архипелажной» и описывает ее, как состоящую из множества слабосвязанных друг с другом «островов». Каждый остров выживал сам, и сам обеспечивал себя всем необходимым. Перевозки между «островами» можно было свести к минимуму, и в принципе разрушение (например, ядерными ударами) всех коммуникаций не приводила острова к гибели, и даже не препятствовала им выпускать продукцию. Малоизвестно, что во время блокады Ленинграда Кировский завод продолжал работать. Он ремонтировал танки, производит танковые моторы, реактивные установки залпового огня, выпускал боеприпасы. И это — в условиях блокады, причем линия фронта проходила в 3 км. от цехов завода.
Население Норильска с прилегающими территориями составляет сейчас около 200 тысяч человек, на 1953 год оно составляло 77 тысяч. Оценки численности норильчан во время войны сделать довольно трудно, но известно, что через Норильлаг прошло около полумиллиона заключенных, и некоторые исследователи полагают, что в 1942–1946 гг. в Норильске (тогда это был даже не город, а поселок) работало свыше 300 тысяч человек.
Их надо было селить — пусть в бараки и чем-то кормить. В условиях заполярной зимы было жизненно необходимо тепло, а для производства никеля, стратегического металла, крайне необходимого в условиях войны, требовалась электроэнергия.
Норильск и по сей день нет железной дороги, да и автомобильной тоже. Сравнительно близко расположен порт Дудинка, но Северный Морской Путь в военное время зимой практически не работал, а летом был загружен до предела. В итоге заполярный город организовал производство практически всех, необходимых для жизни товаров и научился обеспечивать себя продовольствием. Условия жизни в Норильлаге были, конечно, чудовищными, но люди выживали, что в условиях полярных холодов и тяжелого физического труда подразумевало паек, по крайней мере в 2.500 килокалорий.
Хозяйство Норильска было организовано настолько хорошо, что у руководства поселки нашлась возможности из местных материалов построить местные дороги, способные функционировать в условиях вечной мерзлоты и создать аэропорт, довольно неудобный по мнению летчиков, но способный принимать тяжелые самолеты.