ТРЕТИЙ вызов мы определяем, как испытание высокими технологиями и рассматриваем, как тест на способность архитектуры включать новые технологи в качестве инструментов своего развития.
ЧЕТВЕРТЫЙ вызов адресован способности архитектуры к подлинному многообразию, то есть, к выделению персональных и локальных траекторий, к обретению языка для описания новых явлений, для внутрипрофессиональной и для внешней коммуникации.
Наконец, ПЯТЫЙ вызов можно определить, как задачу создания систем организации архитектурного образования и архитектурной подготовки, адекватных масштабам и сложности задач, стоящих перед сферой архитектуры в мире ХХІ века.
Ничуть не менее серьезны внешние вызовы, влияющие на содержание архитектурной деятельности и архитектурного образования.
Необходимость и сложности трансформации содержания архитектурной деятельности и образования в быстром мире связаны с внешними изменениями: с формированием глобального мира, утратой смысла и смысловой коммуникации, кризисом религиозного сознания, осознанием возможности техногенных и природных катастроф и т. п.
2. Город как форма мысли
Человечество изобрело три основные формы общежития — кочевье, деревню и город. Сегодня доминирует город. Но быстрый рост городов означает, что носители деревенского и кочевого мышления и образа жизни перебрались в города и там эти формы и форматы жизни, мысли и деятельности реализуют, разрушая, собственно, городские традиции и культуру. Последствия и формы проявления этого феномена еще мало понятны, но про мировую деревню и про новое кочевье уже активно пишут. Китай собирается создать в ближайшие годы около ста городов-миллиоников и несколько агломераций с населением в десятки миллионов. Таких темпов урбанизации история еще не знала.
Китай — не единственная область стремительной урбанизации. Не такими темпами, но, практически везде, урбанизация наступает. И сегодня мир переживает новую форму глобальной конкуренции — конкуренции формами расселения.
Постсоветские страны в ней не участвуют — мы даже не пытаемся осмыслить тот факт, что живем еще в рамках советской схемы расселения, принадлежащей началу индустриальной эпохи, и речи о ее изменении под новые задачи не возникает.
Новых городов мы не проектируем, а существующие города у нас по-прежнему «государственные»: собственной воли, а, значит, политики, стратегии и миссии не имеют.
Но без воли и мысли городов, без их энергии и устремлений в современном мире нельзя строить никакое будущее. Отмирают большие фрагменты расселения, и даже значимые города стремительно теряют Будущее. Из городов, и, соответственно из стран, без Будущего люди уезжают туда, где оно есть.
Города — наиболее сложные и устойчивые формы человеческого общежития. Государства и народы исчезают, а города остаются. Сколько государств знал Рим или Киев?
Можно также сказать, что человечество движется к единому «вселенскому городу».
Городская культура формировалась тысячелетиями, и сегодня вынуждена стремительно трансформироваться, пытаясь удержать в границах городов миллионы мигрантов, миллионы автомобилей и множество инноваций всех видов.
Как утверждал гражданин Вечного города, император Рима Марк Аврелий: «…мир подобен Граду. Ибо кто мог бы указать на какое-нибудь другое общее устройство, которому был бы причастен весь род человеческий? Отсюда-то, из этого Града, и духовное начало в нас, и разумное, и закон».
Что происходит в мире и заставляет возвращаться к осмыслению самого феномена города? Кардинально, в протяжении жизни нашего поколения, меняются формы жизни и организации общества. Изменились скорость и сложность преобразований. Мы из мира стабильно динамичного переходим в мир быстрый, сверх динамичный и не стабильный, и это иной мир — с иным мышлением и формами жизни.
Мы это ощутили на себе, так как выросли в мире медленном и стабильном, пережили то, что на языке партийных документов именовалось «ускорение» и сейчас прочувствовали и осознали наступление мира быстрого и не предвиденного никакими утопиями.
И для этого мира нужны иные формы организации в пространстве и времени — новые города, расселение и дома.
В обществе медленных изменений устройство социума воспроизводится традицией, и ничего существенно не меняется от поколения к поколению. Старшие, как носители опыта и традиций, обеспечивали эту систему воспроизводства общества. И город был такой же формой воспроизводства устойчивых отношений.