В руках некоторых из трупов Варвара увидела пистолеты, которые им не помогли. Но она решительно ничего не понимала, и решила пока не здороваться с жизнью, с которой успела попрощаться.
А парень ловко перезарядил пистолет, убрал в почти незаметную поясную кобуру, ударил себя по наушнику и произнёс:
— Кирпич, это Танцор. Встретил пятнадцать отморозков, решил… Ну да, с концами. Да, блин! Местная говорит, что уже забили кого-то! И стволами в меня тыкали! Да, хорошо. Патрулирую, куда деваться, — ухмыльнулся он. — Дохлятину надо прибрать только… Да. Иду, ищу, — на последнем он опять прикоснулся к наушнику, посмотрел на Варвару.
— Вот видишь, мать — говорил я тебе, территория Гаража. Скоро таких тут не будет. Иди себе спокойно домой, — произнёс он, и так же, не пошатываясь, а пританцовывая, направился дальше по улице.
Штаб-квартира группировки «Керж», Нижний город, Новгород
Керж был не совсем бандой. Точнее это, конечно, была банда Нижнего города, но это было ширмой. На самом деле, Керж был филиалом широко раскинувшейся по Империи организации. Подпольной, незаконной, но успешно действующей.
И случившаяся после обезглавливания группировки междуусобная резня была потому, что выжившие просто не знали контактов, да и не очень понимали принципы взаимоотношений организации, филиалом которой они были.
Кстати, филиал недаром носил имя буквы древнего рунического алфавита. В других городах Империи часто встречались медицинские клиник Альт, Социальные организации Брез, и прочие названия рун, использующиеся как названия.
А на текущий момент из другого филиала прибыл старший. Прибыл не просто, а на двух бронетранспортёрах, из которых выбежали тяжелобронированные, резкие бойцы, очень быстро наведшие порядок среди старших Крежа. И сейчас на диванчике, с ироничным выражением лица и планшетом в руке, сидел худощавый человек, слушавший рассказы. И отчитывающий выживших офицеров Крежа, как щенков.
— Я одного не понимаю — на кой вы резню-то затеяли? — с усмешкой спросил он.
— Так Макс стал орать, что Зельца нет, мы сами себе головы, нехер нам перед кем-то задом вилять…
— Совсем идиот. И таких в живых не осталось? — окинул он взглядом десяток крежевцев, которые всем видом показали — они не такие. — Ладно, — хмыкнул он. — От клиники — ни хера не осталось. Всё разграбили, это я уже понял, — пробежал взглядом по планшету он. — Разберёмся. А вот где эта девка? — спросил он, демонстрируя планшет с лицом Леты.
— Ей, так из-за неё с гаражными и сцепились… Она в Шансе была.
— И какого хрена ценный объект был в Шансе? — с пугающей улыбкой спросил проверяющий, на что повисла тишина. — Идиоты. То, что вы бы её оттрахали — никого не волнует! Но клиника — у вас в мозгах клиника! Её лицо стоит столько, что вы все вместе, со всеми вашими…«бандитами», — сплюнул он, — столько не стоите! И за её лицо УЖЕ заплатили! Где она⁈
— У Гаражных…
— Банда, разграбившая клинику?
— Да.
— Жива, знаешь?
— Да.
— А сам ты кто таков?
— Хакер, информационщик…
— Надеюсь — не совсем идиот. То есть, где объект — знаешь?
— Знаю. Там она с этим типом связалась, он вроде её дерёт, — показал хакер лицо Артемия. — Резня в Шансе с него началась.
— Не похож он на опасного человека, — хмыкнул проверяющий.
— Так он просто работник, вроде. Но на ОЧЕНЬ серьёзных людей…
— «Серьёзных», — хмыкнул проверяющий. — В вашей бандитской помойке.
— Гаражные — суровые. Сколько наших положили, Зельца привалили…
— Де-бил. Мы корпорации уничтожаем, если нужно.
— Так вроде Гаражные корпами и заделались…
— Так, вам надо мозги прочистить, «бандиты», — усмехнулся проверяющий. — Ну а потом — заберём объект. Что у этой… корпора-а-а-ации в недвижимости есть?
— Вот, вроде недавно купили, — продемонстрировал хакер фото обшарпанной малоэтажки. — Ремонтируют, строят…
— Понятно. Ворон, место срисовал? — обратился он к одному из бойцов, судя по обвесу — старшему.
— Само собой.
— Бери парней, сравняй с землей.
— Сделаю. Сопротивление?
— Вали всех, само собой.
— Иду, — кивнул Ворон, жестом зовя нескольких бойцов.
— А теперь смотрите, как НАДО работать. Банди-и-иты, — с усмешкой оглядел проверяющий крежцев.
Глава 3
Я умирал в семьдесят шестой раз, мимоходом размышляя, не мазохист ли я? И нет ли у меня каких-то нехороших отклонений более глубокого толка? Ответ был парадоксально дуалистическим: «да, но…» Теневой, с заслуживающим лучшего применения искусством и старательностью наносил моей проекции смертельные повреждения.