— Но Марк…
— Федь, в порядке. Не надо Эскулапа и беспокоится. Я к тебе зайду через полчаса-час. Надо кое-что проверить.
— Хорошо, Марк, — с отчётливым сомнением озвучил друг, покидая квартирку.
А я стал себя перепроверять и замер:
Форсированная развёртка базы инженера шестого уровня активирована…
Форсированная развёртка базы инженера шестого уровня деактивирована. Физические и ментальные параметры носителя не приспособлены к ускоренному восприятию. Усвоение переводится в штатный режим.
Интересненько. И такого ни черта не только не было раньше — это бы ладно. Просто никаких подобных надписей и «форсированных режимов» в базах НЕТ. Наверняка, потому что информация про базы мне стала доступна почти в полном объёме. И что это за хренотень — непонятно. Возможно, последствия действий «экзаменатора», но вряд ли.
Скорее всего некая синергия или полученная способность от базы теневого — очень на это похоже, учитывая временное окно. А значит — надо бы к нему почаще наведываться. И из-за этой надписи и возможных положительных перспектив в освоении. И из-за тренировки — как ни крути, а она довольно эффективна. А то, хотя Глории я не признаюсь, но мое самолюбие несколько задето: я с клинком ВООБЩЕ ни черта не мог сделать с этим мечником.
Только получал зарубки. А Глория, хотя и уступала ему, но была в новом доспехе, непривычном. И наносила ответные зарубки, в отличие от меня! В общем — потренироваться не помешает.
И, наконец, есть интересный эффект. Мои физические кондиции… росли. Пока этот рост, возможно и укладывался в погрешность. Да и оставался вопрос: как пребывание в аналоге вирта может ускорить, например, время прохождения нервного импульса? Причём ПОСЛЕ пребывания в этом аналоге вирта…
Но два образца у Икси есть. И она даёт восемьдесят процентов, что мои тренировки — меня улучшают. Так что ещё одна, вполне весомая причина навестить теневого.
Глава 4
Клиника «Ветер Жизни», Верхний Город, Новгород, Глория
Глория находилась в пустом, тёмном помещении, в котором, казалось, не происходит ничего, кроме колебания воздуха от её дыхания. Но на самом деле эфир в этом помещении бурлил, как в кипящем котле. Свивался в спирали, тёк как вокруг Глории, так и внутри её. Само это помещение было уникальным и… не слишком законным диагностическим артефактом.
Империя накладывала мораторий на диагностические артефакты эфирного тела свыше определённой сложности. Например, Алтарь Дара, на котором можно было выявить Дар, силу и направленность его даже у новорождённого был Императорским Сокровищем. И не просто так: Глория не слишком разбиралась в высшей артефакторике и алхимии, но Алтарь Дара во время своего создания сожрал не менее сотен человек, а согласно официальной позиции Империи — и их душ.
Причём именно «сожрал» — в процессе создания вокруг Алтаря начали умирать люди, создатели, и доведён этот амбициозный Имперский проект до конца только за счёт приговорённых преступников. Конечно, диагностический артефакт в клинике и близко не приближался к точности Алтаря Дара, но, судя по всему, его создание обошлось не в одну и не две жизни.
Казалось бы — зачем этот артефакт нужен вообще, если все параметры дара сможет считать, возможно даже точнее, сильный и обученный одарённый — тот же менталист или лекарь? Однако, потребность в подобных артефактах была крайне велика. Одарённые, способные диагностировать эфирное тело были крайне редки. А уж не состоящих в родах или на службе Империи — и вовсе не было.
А патология и отклонения Дара и эфирного тела пусть и редкость, но встречались. Да и новые, неизвестные Дары появлялись. Всё это, как понятно, требовало диагностики, но вот делится данными о своём Даре, вещью важнейшей и секретной, желающих было мало. И Имперским клиникам далеко не все доверяли, да и не все могли воспользоваться их услугами. А уж про родовых специалистов и вопроса нет: ни один из них не давал клятву, что поставит тайны пациента выше родового (или корпоративного) блага.
Так что частные клиники, подобные Ветру Жизни, были и процветали, полуподпольно пользуясь диагностическим артефактом. И именно тут Глория была почти спокойна, снимая Келиф: мало того, что клятва медиков, так ещё и сам факт существования артефакта, не говоря о его создании, был тягчайшим преступлением против Империи.
— Диагностика завершена, выходите, голубушка, — раздался старческий, но не дребезжащий голос.
А темноту комнаты пронзил луч света от открытой двери, на пороге которой стоял Доктор. Другого имени для него Глория не знала, как и он называл её лишь «голубушкой». Что, учитывая даже внешний возраст старичка-доктора, было вполне позволительно.