А я, на бегу за ней, понимал, что вариант клинков становится не просто предпочтителен, а скорее необходим: если сюда будут… Будут, отметил я отметки ещё флаеров на тактической карте.
Впрочем, вырезанный за секунду пост нам помог: скорострельный гранатомёт — прекрасная вещь. А систему опознавания я вскрыл меньше, чем за минуту, встретив тяжёлый отряд разрывами гранат. Но это вызвало выдвижение отрядов со стороны поредевшей стаи к нам, не говоря о том, что отряды из флаеров направлялись к особняку…
— Движемся по этой галерее по кругу, уничтожаем противника — так они растянутся. И предпочтительно — контактное оружие.
— Боеприпасы, — понимающе кивнула Глория, прокрутив свои клинки.
И начался просто бесконечный бой, в постоянном напряжении: прикрыть Глорию, потратить защиту, или потратить боеприпас? Постоянно надо было взвешивать каждое действие на весах «польза-благо», что первые полчаса было несложно… Да! Полчаса, потому что я просто перестал считать флаеры с подмогой! Десятки, не говоря о том, что часть из этих летунов были штурмовые, с артиллерией, и на них надо было тратить сферы ПВО, потому что стреляли по особняку эти сволочи как не по-своему!
Но полчаса было сносно. А потом нас буквально зажали: отряд с тяжёлыми пулемётами загонял нас в зал, в котором развернулся отряд с уже чуть ли не артиллерией.
— Наружу или вглубь? — бросила Глория, отряхивая клинки от пепла.
Предлагая логичные, понятные… неправильные варианты.
— Стоим, — ответил я, тратя ценное рабочее тело плазмомёта, создавая в коридоре непреодолимое препятствие.
Через него стреляли, но угол не тот, и вообще мелочи. А сам со вздохом выкинул из контейнера пару десятков небольших сфер — «младших братцев» сфер ПВО. Не столь разорительно дорогих, гораздо меньше, с другим принципом действия — но похожих внешне. Зеркально-металлические шары, больше похожие на подшипники.
Они медленно полетели за угол, откуда раздался взрыв, ничуть им не повредивший. А я напрягал мозг, выстраивая направления и векторы. Вот Косого бы сюда… Через годик, когда он сможет работать своим Даром, мысленно хмыкнул я. А через несколько секунд со стороны зала раздался жуткий треск и грохот.
— За мной! — бросился я в зал. — Сейчас разблокирую, — бросился я к скорострельной артиллерийской спарке.
А стены покрывали вмятины. И расплющенные доспехи. И раздавленное содержимое доспехов тяжёлого отряда. Минисферы на секунду разгонялись до запредельной скорости, ударяя в доспехи. Пробить их они… могли, но не слишком надёжно. А вот передать импульс, разрушаясь — на заглядение. И я выстраивал векторы для того, чтобы цели «захватывали» в своём полёте тех, на кого не хватило минисфер.
Ну и получилось, а удары друг об друга и стены — отправили бойцов на тот свет. Как и мы преследующих нас пулемётчиков, скорострельная тридцатимиллиметровая спарка — не соперник двенадцатимиллиметровым пулям, особенно когда пулемётчики бегут по коридору.
Какое-то время мы держались в этом зале. Потом — удар ракеты по стене дома, от которой мы ушли. Сфер ПВО у меня осталось три штуки, и на флайер с тремя ракетами на пилонах их было нецелесообразно тратить.
Впрочем, через некоторое время этого летуна, парящего на бреющем полёте и выцеливающего нас, подорвал вместе с собой робопёс — вышел прекрасный размен. Если бы противники, сволочи такие, кончались! А они пёрли и пёрли, гады!
Через час от стаи остались жалкие ошмётки. Паучков-турелей не было совсем. Мы с Глорией были целыми, но доспехи уже далеко не блестели, а количество подарочков было совсем смешным.
При этом поток флаеров прекратился. Сколько мы накрошили противников — мне считать лень, пусть вычислитель доспеха считает. И, кстати, не раз и не два я заслуживал удивлённый хмык от Глории. Вынужденно взявшись за Напильник, я и сам понимал — мой уровень мечника вырос очень и очень сильно. Говорить «спасибо» теневому я, конечно, не буду. Потому что он — сволочь и хамло теневое.
Но то, что мой уровень мечемашества, а главное — понимание, как и когда правильно и оптимально использовать клинок, значительно подросли — заслуга «тренировок» этого улыбчивого типа.
Так вот, истратив самый предпоследний прототип — криогранаты… Кстати на них я особо не полагался, считая не слишком эффективными. И, как показала практика, был не прав: всего полторы сотни по кельвину… ломали доспехи. ДАЖЕ механизированные, хотя и весьма посредственного качества.
Но попавший в зону поражения доспех… трескался и терял куски себя. Я как-то считал, что оператор должен замереть, врубить подогрев, да и эфирный щит выставить. Ну, как поступил бы я, на чём и строил свои прогнозы эффективности. Но оказалось, что они дёргаются, двигаются, а эфирный щит против холода выставили всего трое из дюжины одоспешенных.