И повесил трубку, гад такой! Ну ладно, понятно, что проблемы, залез в джип, но по пути уже в общем был в курсе дел от Икси. Правда, реальность оказалась ГОРАЗДО более неприятной, чем пересказ.
Итак, зона работы буквально кишела крысами, это раз. Работ никаких не велось, как понятно, это два. Противокрысиные платформы работали, но с учётом, что крыс было десятки тысяч — заметного эффекта не оказывали. Кучи крыс натужно шевелились, время от времени покрываясь белым инеем: это крысоловы работали буквально в кучах этих тварей.
Ну и на закуску: часть мест, где стояли столбы-разрядники было пустым. А часть поваленных столбов ликующе догрызали крысы своими жуткими зубищами.
— Это… неприятно, — констатировал я, оглядывая поле крысиного торжества.
— Вы удивительно сдержанны, Марк.
— Я вообще удивительный. Где Федя?
— За пределами периметра, — подсветила Икси машину друга.
Подъехал, полюбовался кислым Федей.
— С полуночи началось, — сообщил он. — Меня позвали час назад, когда столбы просто скрылись под крысами. Собиратели еле убежали.
— Жертв нет?
— Нет, но похоже, только чудом.
— И экзоскелетами с крысоловами, — хмыкнул я. — Ладно, сегодня надо отходить. Нашёлся какой-то хрен, который решил со мной посоревноваться, — почувствовал я весёлую злость. — Ну, посмотрим, кто кого!
— Рад, что ты так оптимистичен, Марк. Но с добычей беда. Может, переместимся на другой участок Свалки?
— Нет смысла, Федь, — пожал я плечами. — Генезис целенаправленно «выдавливают» нас со Свалки. Я тебе навскидку скажу: то, что мы видим — это миллионы рублей, — указал я на крыс. Даже не зная, что в них изменили, просто одно количество, чипирование, выведение потомства…
— Да у нас доходы…
— Поменьше, да. Правда, мы их более рационально используем и далеко не всё превращаем в денежную прибыль. В общем, перемещаться на другие участки нет смысла. Надо решать вопрос.
— С Генезисом?
— И с ним, само собой. Но в первую очередь с крысами, — задумался я, входя в транс. — Так, есть решение, — улыбнулся я.
— А ты уже узнал, почему они… — указал Федя на Свалку.
— Нет. И это неважно, — отмахнулся я. — Тут нужно решать глобально, Федь. Или уничтожать всех крыс — что довольно трудозатратно, или сделать так, — оскалился я, — чтобы их наличие не влияло на добычу. Вообще не влияло, вне зависимости от количества, агрессивности, модификаций.
— Мда…
— И не говори. Так, Федь: я принял решение, — поморщился я. — Но в принципе, оно и к лучшему. Не хотел трогать эти ресурсы, откладывал… но сейчас они пойдут на дело. Неделю я работаю. Меня — не трогать, вообще!
— А если нападение?
— Пофиг.
— А…
— Даже если конец света — пофиг, Федь. Мне не мешать. Возможно… точнее, деньги понадобятся точно. Сколько — не могу пока сказать, но если прошу — значит, надо. Берите в кредит, если не будет, если совсем уж не грабительские проценты, продавайте контракты — позже отобьём. Возобновить производство важнее.
— Это, безусловно, важно, Марк. но о каких суммах идёт речь?
— Не зна-ю. Мне придётся форсированно заканчивать проект, который планировался к окончанию на конец года, если не позже. И отложи все контракты на эту неделю, Федь. Скидку предложи, пять там… но не больше десяти процентов. Форс-мажор.
— Форс-мажор у нас в контрактах почти не встречается.
— Знаю. Потому и говорю — скидка. Поймут — поймут. Не поймут — найдём новых покупателей. Всё, я — работать, — отрезал я, направляясь в Гараж.
И начал, как ни удивительно, работать. Вопрос с добычей на Свалке надо было решить так же, как и с безопасностью Гаража: на текущий момент эта сокровищница была жизненно необходима для осуществления моей мечты. И для работы с этой сокровищницей надо было… Попрощаться со многим, подготовленным к осуществлению мечты.
Парадоксально, но факт: ресурсы, отложенные на части космолёта, о которых никто не знал, лежащие в неприкосновенности — шли в дело. Да и не только они… Хотя, для начала надо было доделать и вывести в рабочий режим мой огромный станок-принтер. Без него решение не складывалось, а для постройки пришлось изворачиваться вообще всем.
Хорошо ещё, что не разорились окончательно, но финансы Гаража оказались в хорошем таком минусе, когда протестированный гигастанок был признан рабочим. И кстати, он сам, помимо своей первой работы, будет латать финансовую дыру, появившуюся благодаря его доработке.
Но станок — это было полдела, хотя миньоны за три дня работы стали походить на призраков, а Семёныч, впервые на моей памяти, начал общаться исключительно обсценными выражениями.