— В жопу носорога! — рявкнул могучий старческий голос, как только Мбонга открыл дверь в обитель техношамана. — Занят я, отродье гориллы!
— Огула, я король…
— Ах, простите, ваше величество, — ядовито ответил могучий старик, копающийся в недрах акого-то механизма. — Не соблаговолите ли вы проследовать в попку носорога, со всем моим верноподданейшим почтением⁈
— Ты нужен мне, Огула, — хмыкнул Мбонга.
— Ну что там у тебя, вождь? — наконец разогнулся шаман, повернувшись и уставившись на вождя бледно голубыми глазами, диковато смотревшимися на чёрной, подобающей сыну Напула, коже.
— Прибыл посланник белого, который делает добрые машины. Ты сам сказал, что они такие.
— Сказал. И ты, — ткнул в грудь вождю пальцем, перевитым металлической проволокой, шаман, — выжил. Значит духи не врали и машины добрые.
— Это так. Но посланник не похож на воина. И я хочу…
— Да понял я. Занят, не видишь⁈ — указал техношаман на недра раскрытой машины.
— Пир будет… — закатил глаза Мбонга.
— А я занят, не до пиров!
— С печёными крокодильими хвостами…
— Крокодильими? — послышалось задумчивое уточнение.
— Да.
— Чего только не сделаешь на благо Напула, — вздохнул славящаяся трепетной любовью к этому деликатесу шаман. — Веди уж, вождь. Взгляну на твоего торговца-посланника.
— Веду. А что за мины были у дворца, Огула? — по пути поинтересовался вождь.
— Дерьмовые. Духи справились быстро, — отмахнулся шаман. — А вот кто ставил — не нашли. Ушли в горы, отродья гиен!
— Похоже на то, — кивнул Мбонга.
Через четверть часа в малой трапезной был накрыт пир. Мбонга, Огула, сыновья вождя и ближайшие соратники. И посланник графа Мехова, представившийся странным именем «Koso’j». Впрочем, имена белых всегда были странными — одного «Николай», звучащий как «гадящий бегемот» хватало.
Но вот воином или заслуживающим уважения человеком этот Koso’j совсем не выглядел. Спрашивал у окружающих глупости, суетился… Хотя глупости скорее потому, что плохо выучил язык настоящих людей, это Мбонга готов был признать. Но вот то, что Koso’j охотился с двузубой вилкой на обычный радужный гриб мау, да ещё и проигрывал ему — гриб ускользал от парня по всей тарелке…
Хуже женщины, подумалось вождю, после чего он скосил взгляд на шамана. И обомлел.
Не так как Огула, который сидел с выпученными глазами и торчащим из пасти крокодильим хвостом, но сильно. Что так взволновало ехидного и резкого на слово шамана — Мбонга не понимал. И потянул за кончик торчащего из рта шамана хвоста — какая бы сила не была дарована предками, с таким украшением Огула не ответит.
— Отдай хвост! — выдернул лакомство из рук вождя шаман, не отводя взгляд от посланника.
— На что ты так уставился, Огула? Обычный парень, слабак…
— Дурной ты, вождь.
— Ты, Огула, за языком следи!
— А что мне следить, если ты дурной? — не отводя глаза от парня, ответил шаман.
— Ты на что уставился⁈ — нахмурился Мбонга.
— Иди в жопу, вождь! Я на браслет смотрю.
— Ну браслет и браслет…
— Дурно-о-ой… В этом браслете технологий больше, чем во всей нашей стране, со всем что мы покупали!
— Хороший браслет?
— Да.
— А духи что говорят?
— Духи молчат. Они не хотят проникать в столь совершенное творение!
— Не понял, — помотал головой вождь.
— Это — ерунда. А вот что меня печалит — это то, что я ничего не понял.
Тем временем Koso’j с силой ударил вилкой по грибу мау, который, как и положено при таком обращении полетел с тарелки. Вызвав смешки и… тишину. Потому что радужный гриб полетел прямо в рот парню, хотя и не должен был!
— Ну наконец-то, — прожевав буркнул Koso’j. — Сильно испытание воина-шлёпателя? Я нашлёпал? — спросил он, породив сильную задумчивость — после блистательной победы над грибом вокруг не смеялись, но понять, что имел в виду парень было затруднительно.
И тут тишину нарушил грохот, с потолка полетели куски камня, а в зал упал… механизированный доспех! Вершина технологии белых, страшное оружие… Хотя старый, древний, потрёпанный, краем глаза отметил Мбонга, хватаясь за оружие. Хотя толку от этого было немного.
А вот вокруг Огулы замерцали синие и зелёные огоньки, рванувшие к доспеху и… отпрянувшие от него.
И это было дурно: наёмник, повоевавший в Африке. И доспех пусть старый, но лишён тонкой и уязвимой перед духами электроники. Медленнее, слабее обычного, но бороться с таким было просто нечем.