— И я тебе то же самое говорил, Тимох, — покивал Федька, а затем опомнился. — То есть Марк не слаб…
— Федь… Все хорошо, честно, — ответил ему. — Просто в следующий раз на такой случай постараюсь успеть сделать двуствольную плазменную пушку скрытого типа на автоматическом управлении.
А вот с дебилом, врезавшемся в нас, выходило неоднозначно. Вроде всё ясно, но не слишком понятно. То есть, врезался он в нас потому, что жрал много алхимии — народ рассказывал, что на кусках этого придурка, причём реально кусках — его буквально выдавило из открытой кабины. Так вот, по его коже шли набухшие чёрные узоры вен — верный признак регулярного воздействия некачественной алхимии в огромных дозах. И с крышей у таких алхимистов крайне редко бывает хорошо, а иной раз её уносит так далеко, что можно считать, что её вообще нет.
При этом, кто этот тип, откуда эта машина, естественно ставшая трофеем банды — непонятно. В принципе такому обдолбанному товарищу закон не писан, он мог и с другого конца Нижнего приехать. Причём и до столкновения с нами устроить много «весёлого» в городе. Но пока — ничего неизвестно. Кто он такой и откуда…
Тем временем парни, отправленные Федей за лекарствами, вернулись, и друг стал меня выставлять. В смысле: пытаться грузить на носилки, на которых парни должны были дотащить меня до квартирки.
— Погоди, Федь, — остановил я друга. — Мне надо на Свалку.
— Ты сдурел, Марк⁈ — опешил он от такого моего заявления.
А я что? Не буду же терять время из-за парочки царапин и теперь боятся выходить из дома.
— Не сейчас, само собой, — фыркнул я, поморщившись от прострелившей спину боли. — Сегодня отлежусь, но завтра на Свалку надо. И мне, и банде.
Я знал, на что нужно давить… Для Феди банда была буквально семьей, и ради нее он был готов на очень многое.
— Сперва пару дней отдохни, — хоть он так и сказал, но звучало это не слишком уверенно.
— Зачем? Завтра я буду в норме. И либо поеду на Свалку, наберу нормальный хабар и начну работать… Либо буду торчать в мастерской без расходников. И делать мне будет особо нечего, — мечтательно протянул я.
Федя задумался, слегка передёрнул плечами: я ещё с детства ВСЕГДА находил, чем заняться. Правда, окружающим это почему-то не всегда нравилось. Мне даже приходилось бегать за несознательными товарищами, пытающимися убежать от почетного звания — «испытатель».
— Ладно, с утра к тебе зайду, тогда и поговорим, — махнул он рукой.
На этом и остановились, к моему удовлетворению. Ведь больше всего я не люблю стагнацию: она не приближает меня к мечте, да и ску-у-учно.
Меня перегрузили на носилки и потащили в квартиру. И по дороге я прикидывал, что и как сделать, чтобы обезопасить транспорт банды. Не нравилось мне быть убитым по причине обдолбанных криворуких водителей.
Понятно, что такие обдолбанные придурки нечасто появляются — они обычно дохнут раньше, но всё-таки бывают, как оказалось. Да и не только алхимисты, могут напасть более вменяемые, просто враги.
А вот колымага алхимиста — законная добыча банды. Её «бронирование», судя по фаршу из водителя, просто безграмотное, движок — вряд ли пригодится для транспорта. Но вот сами бронепластины найдут применение.
А пока я думал, мы добрались до дома. Парни поднялись к квартире и сгрузили меня на кровать, под почти не матерное шипение: спина, всё-таки, если не нестерпимо болела, то противно и ощутимо ныла после удара. А после я слопал набор таблеток, дождался, пока подействует обезболивающее, и уснул.
Новгород, особняк Барышниковой
В просторной ванной, больше похожей размерами на бассейн из белого мрамора с золотыми прожилками нежилась женщина, прикрытая клубами пены. Хотя «нежилась» — не совсем то слово, которое описывало бы её состояние.
На бортике выдолбленного в плите мрамора сантехнического устройства располагалась клавиатура, по которой бегали пальцы, а в воздухе, перед нахмуренным взглядом, мелькал картинками в такт движениям проекционный голоэкран.
Женщина явно не только расслаблялась и отдыхала, но и работала. Вдруг раздался звук вызова и один из экранов замерцал.
— У тебя десять секунд, чтобы найти оправдание тому, что ты отвлёк меня во время отдыха, — равнодушно произнесла женщина, глядя на закрытый шлем на одном из экранов.
— Мы взяли его, Ваше Благородие! — прогудел шлем, после чего судорожным движением был снят, показав лицо лет двадцати на вид, с довольной улыбкой. — В лесах, как вы и изволили указать!
— И вы уже в особняке, — встряхнулась баронесса, забегав глазами по экранам. — Отвечай, чего ты тянешь?
— Точно так, — с молодцеватым видом заявил егерь.
— Жду его через пять минут в кабинете, — с этими словами женщина разорвала связь, начав приводить себя в порядок почти с неподобающей для нее скоростью.
Обычно она привыкла делать все медленно и качественно. Но тут спешка была обусловлена превеликим желанием все-таки закрыть это дело и наконец-то выкинуть его из головы.
И через четыре минуты женщина уже сидела в кабинете. Несмотря на самоуверенность и то, что приведённый к ней не должен был отличаться сильным Даром, в последние секунды она перестраховалась: защитные системы кабинета активизировались-деактивировались, демонстрируя готовность.
Из пола выдвинулись несколько прозрачных стен, как и бронеплит, с потолка выдвинулись несколько турелей, хищно водящих стволами и окулярами лучевого оружия.
Но, через минуту, когда в помещение вошли трое человек, придерживающие четвёртого, кабинет выглядел совершенно безобидно. Хозяйка расположилась в кресле за терминалом, с интересом глядя на мешковатый кокон, перевязанный верёвками. Внутри кокона был человек, голову которого скрывал мешок.
Но вдруг выражение на лице женщины вдруг стало меняться.
— Кто это⁈ — требовательно обратилась она к старшему троицы егерей, с которым говорила из ванной.
— Мальчишка, Ваше Благородие, которого вы хотели видеть! — вытянулся он. — Силён, паскуда — три егеря в госпитале, отби…
— Идиоты… — прошипела женщина и схватилась за голову. — Мешок снять!
Мешок с головы удерживаемого был сдёрнут и под ним оказалось оскаленное, заросшее густой бородой лицо, хлопающее глазами от яркого цвета.
— Скажи мне, Геннадий, — вкрадчиво, с улыбкой, от которой пробирал мороз, обратилась она к побледневшему егерю, — кого вы мне притащили?
— Преступника, который…
— Ты, недоумок, сам говорил: «мальчишка». А притащил ко мне Одаренного сорока лет!
— Ваше Благородие, но он был там, где вы указывали! В землянке! Неделю по лесам от нас бегал… Может бородой…кхр-р-р…. — захрипел егерь, хватаясь за шею.
— Ироды! Лес гневаете! — глубоким басом произнёс бородатый, отвлекая женщину от экзекуции.
— Ты кто такой? — обратила она на него внимание.
— Человек я, барыня. В лесу живу, в единении с лесом, — солидно, несмотря на свое положение, ответил он. — Пришли варнаки, кричать да стрелять стали. Отпустила бы ты меня, барыня? — просительно уставился он на женщину. — А я лес за тебя век молить буду. Нельзя, чтобы такая красавица невиновного сгубила! — басил он.
Женщина задумалась, потом усмехнулась.
— Верните этого, откуда взяли, — распорядилась она, не став душить егеря своим Даром.
— Но он же, госпожа…
— Что?
— Видел нас, видел вас…
— И-ди-от! — по слогам сообщила баронесса егерю. — Видел — и что? Медведям расскажет? Да и если не медведям — то что? Или мне вспомнить, что ты его мне притащил? — на что держащийся за горло с ужасом замотал головой. — Верните его в лес и ищите того, кого я сказала, а не медведей под кустами. Свободны! — махнула рукой она.
Под выкрики бородатого: «Век лес молить буду!!! Ноги мыть и воду пить!!!» они покинули кабинет. А женщина хмыкнула, придвинула терминал и начала связываться со своими контактами.
Как бы не хотелось ей выместить злость от неудавшихся поисков, дурой она не была. И поняла, что мальчишка наверняка пустил по ложному следу. А лесовик-бородач… Ему она была скорее благодарна: его комичная рожа помогла ей взять в себя в руки и понять: Марка, скорее всего, никогда не было в лесах.
А срываться на подчинённых-придурках… Так все они придурки, других нет. И в данном случае просто искали там, где нечего было искать. И ведь какой сильный Дар у этого лесовика… Но другой не выжил бы в лесах. Да и чёрт бы с ним. Есть вещи поважнее: сделка сорвалась и кто-то за это ДОЛЖЕН ответить. Да и добравшись до титула, можно, если не получить ожидаемую прибыль, то хотя бы компенсировать убытки.
— И где же ты тогда, — пробормотала она под нос, бегая пальцами по терминалу. — Вот гадёныш! — с усмешкой, почти восхищённо воскликнула она.
Просто выходило, что мальчишка… Никуда не сбегал. Он просто спрятался в Новгороде. Если бы он перебрался в другой город, воспользовался банковскими счетами, хоть как-то проявился — его бы уже задержали. Всеимперский розыск, как-никак.