Хотя, конечно, поход сулил не одни только убытки, но и доходы. Если Новгород покорен будет, добра там всем хватит, и государь не очень-то строго спрашивает за разор побеждённых. А до Новгорода по пути полно ещё мелких сёл и городишек, где тоже есть чем поживиться. Так что вполне может статься, что поход не только окупится, но ещё и прибыль принесёт. Словом, бояре-воеводы волей-неволей оказались сторонниками военного решения проблемы.
Одобрила поход и вдовая великая княгиня Мария Ярославна, которая по объёму своих доходов и земель уступала, пожалуй, лишь митрополиту да сыну своему, великому князю, оттого и войско должна была снаряжать немалое, и слово имела при принятии решений весомое.
И начались в московских храмах бесконечные службы, молили Господа о поддержке и помощи в борьбе с отступниками, раздавали милостыни монастырям и бедным. Во все концы государства Русского полетели гонцы с требованием Иоанна собирать войска: в Тверь, к братьям в их уделы, где они обычно проводили лето, в Псков, в Ростов Великий, Ярославль, Городец-Касимов на Оке, Дмитров, Кашин, Углич, Алексин, Серпухов...
Далеко не все понимали, сколь важную и серьёзную акцию задумал государь Иоанн Васильевич. Удивлялись лишь размаху, с которым готовилась рать, её численности. А решил он про себя ни много ни мало, как привести Новгород в полное своё подчинение, сделать его такой же своей отчиной, как и прочие его земли, лишить собственной воли, самостоятельности, права принимать важные решения, а значит, и веча. Понимал уже, что по доброй воле новгородцы его условий не примут, будут отстаивать свои права. Допускал и заступничество, вмешательство Казимира Литовского, который мог прислать полки на поддержку новгородцев. Потому готовил такую силу, которая могла бы сломить любое сопротивление, устрашить даже самого смелого противника.
Никто из князей уже не смел ослушаться великого князя Московского и всея Руси. Повсюду начался сбор войск. Сам Иоанн тоже не терял времени даром. Он приказал дьякам приготовить карты новгородских земель и данные о расположении монастырей вокруг самого Новгорода. Конечно, дорогу туда воеводы знали хорошо. Но Иоанн сам разрабатывал схемы движения полков, чтобы каждый из них имел свой путь, не пересекаясь с другими, чтобы хватало по сёлам и деревням кормления всем, чтобы между своими же не возникло споров и неудовольствия. Конечно, советовался с опытными полководцами Холмским, Палицким, Патрикеевым, братьями Оболенскими.
Расчертив схемы маршрутов, высчитав количество дружин от разных земель, во главе каждого поставил вместе с местными воеводами опытных московских полководцев. Например, Данила Холмский должен был возглавить передовые полки с детьми боярскими, владимирцами, переславцами и костромитянами, Фёдор Давыдович — детей боярских двора великокняжеского и коломенцев, Семён Ряполовский — суздальцев и юрьевцев, Андрей Меньшой, брат великокняжеский, — ярославцев, угличан, бежичан. К ним должны были также примкнуть и отряды матери Иоанна — ростовчане, которых возглавлял её воевода Семён Пешек.
Вновь в полную мощь заработали мастерские, ковавшие доспехи и оружие, великий князь сам не ленился, ездил повсюду, смотрел, торопил, раздавал и продавал оружие. Собирались в поход не спеша, но основательно, решив сдвинуть его к осени, когда дороги к Новгороду должны были просохнуть, ибо на вторую такую удачу, которая выпала московскому воинству пять лет назад, в великую засуху, рассчитывать не приходилось.
Перед самым выступлением в поход Иоанн послал в Псков очередного гонца с указанием подготовить на Новгород не только войско, но и пушки с пищалями: на случай осады и приступа. Рассудил так: зачем тащить с собой всю эту тяжёлую приправу из Москвы по ненадёжным сырым дорогам, если её могут доставить псковичи? Конечно, кое-что придётся прихватить и самим.