Был ли Людовик Дураццо, умерший 25 июня или 22 июля 1362 года (обе эти даты приводятся в хрониках), действительно отравлен или, ослабев от заточения, скончался от болезни, неизвестно, но ясно, что Иоанна ненавидела семью своего покойного мужа и стремилась ослабить ее влияние в королевстве. После смерти Людовика Дураццо она решила возвысить его пятилетнего сына, Карла Дураццо. Назначив знатного дворянина сенешалем мальчика, королева также распорядилась, чтобы в будущем к маленькому Карлу относились со "всеми почестями, причитающимися королевскому принцу, и содержали его в достойном состоянии",[234] что показало ее намерение возвысить дом Дураццо перед домом Таранто. Затем, понимая, что ей понадобится вся возможная помощь (что добавляет правдоподобия истории с отравлением), она отправила срочного гонца к Никколо Аччаюоли, извещая его о смерти короля и прося немедленно вернуться в Неаполь.
Никколо, который в это время находился в Мессине, пытаясь в очередной раз усмирить каталонскую оппозицию на Сицилии, немедленно ответил на ее призыв. "С большой печалью услышав (находясь в Мессине), что в Неаполе возникли заговоры и лиги мелких и неважных вельмож против моей госпожи королевы, я оставил дела Сицилии в полном порядке в руках моего сына… и вернулся в Неаполь с четырьмя вооруженными галерами, чтобы оказать самую верную поддержку моей госпоже и ее нуждам, — писал он, позднее довольно мелодраматично, в своей автобиографии. — И по правде говоря, мое возвращение было гораздо выгоднее для моей госпожи королевы, чем для меня, потому что мои действия были столь очевидны и последовательны, поддерживали справедливое дело моей королевы и я вместе с другими ее верными сторонниками предпринимали все необходимое против ее врагов, что жестокая ненависть, опасная вражда и безграничная ревность постигли меня"[235].
Прибытие осенью великого сенешаля, не говоря уже о четырех его военных кораблях, в Неаполь оказалось достаточным, чтобы предотвратить затевающийся мятеж братьев Таранто. Впервые Иоанна смогла управлять своим королевством, не отбиваясь от попыток мужа или других членов семьи вмешаться в ее правление. Единственная в Европе, она представляла собой женщину, осуществляющую абсолютную власть. Архиепископ Неаполитанский, который присутствовал при дворе и имел возможность наблюдать за Иоанной в период сразу после смерти ее мужа, запечатлел для потомков ее настроение в это время. "Королеве нравится править, — писал архиепископ в письме к Папе, — она хочет делать все сама, потому что так долго ждала этого момента"[236].
Несмотря на замечание архиепископа, Иоанна не бездействовала и в годы, предшествовавшие смерти мужа. Уже в 1352 году, когда она только что была коронована, королева возобновила политику увековечивания и узаконивания своего образа и памяти своей семьи с помощью строительства новых общественных зданий и украшений уже существующих. Она начала с возведения новой церкви, которая должна была стать реликварием для хранения частиц Тернового венца, в благодарность за восшествие на трон, как ее бабушка Санция приказала построить Санта-Кьяру после своей собственной коронации. В это же время, в июне 1352 года, королева организовала и посетила церемонию, во время которой останки Санции были перенесены в изысканную гробницу в монастыре Санта-Кроче, в присутствии епископов и других церковных чинов. Иоанна, описывая это событие в письме к Папе, предприняла (в конечном итоге безуспешную) попытку добиться причисления своей бабушки к лику святых, ссылаясь как на чудо, на что во время переноса тело Санции, почившей семь лет назад, было обнаружено "целым и не разлагающимся, не подверженным гниению и зловонию"[237].
237