Даже внезапная смерть Никколо Аччаюоли, 8 ноября, не повлияла на планы этого переезда. Или, возможно, кончина великого сенешаля не была такой уж неожиданной. Согласно Маттео Пальмиери, хронисту XV века и одному из ранних биографов Никколо, смерть великого сенешаля была предсказана Святой Бригиттой Шведской, которая той осенью гостила у сестры Никколо, Лапы, в Неаполе. Напуганная пророчеством своей гостьи, Лапа поспешила сообщить об этом брату и застала его на заседании Совета с Иоанной. Он выглядел совершенно здоровым, и Лапа вернулась в свой замок с огромным облегчением, но через несколько дней Никколо заболел и умер. По этой причине Святая Бригитта, Лапа и Иоанна были изображены скорбящими на великолепной фреске Андреа да Фиренце (также известного как Андреа ди Бонаюто) в Испанской капелле флорентийской церкви Санта-Мария-Новелла в 1366 году, на следующий год после смерти Никколо.
Тело великого сенешаля было перевезено во Флоренцию и погребено в Чертозе Галлуццо, пещерном картезианском монастыре, который он построил на доходы от своей весьма прибыльной должности и в котором хранилась большая часть его богатства. Там, в окружении множества драгоценных произведений искусства и библиотеки, не уступающей библиотеке короля Роберта, было установлено надгробное изваяние, изображающее Никколо в полном рыцарском вооружении, а гробница украшена королевскими анжуйскими флер-де-лис (геральдическими лилиями) — честь, обычно оказывавшаяся только ближайшим членам семьи Иоанны. Никколо был похоронен рядом со своим сыном, который не пережил его, и чье столь же великолепное изваяние, по слухам, обошлась его отцу в 50.000 флоринов. Семья Аччаюоли сохранила сказочные богатства Никколо и контроль над княжеством Ахайя вплоть до следующего столетия, являясь представителями вдовы Роберта Тарентского и ее наследников. " Аччаюоли, — напишет позднее Эдуард Гиббон, — был плебеем во Флоренции, могущественный сеньором в Неаполе и государем в Греции"[290].
Потеря человека, который, по крайней мере, по его собственной оценке, имел самое большое влияние в Неаполитанском королевстве, на удивление мало повлияла на состояние дел в стране, не вызвав ни одной из обычных схваток за власть, характерных для большинства средневековых государств. Вместо этого королева, в значительной степени контролировавшая свое правительство, просто заменила Аччаюоли на Никколо Спинелли, бывшего неаполитанского посла при папском дворе. Не обладая несомненным даром саморекламы, присущим Аччаюоли, Спинелли, тем не менее, был чрезвычайно способным администратором, который служил королеве с большим усердием. Следующие несколько лет были одними из самых спокойных, которые королевство знало за последние десятилетия.
Несомненно, во многом это спокойствие было вызвано улучшением экономической ситуации в стране. Иоанна прилагала целенаправленные усилия для укрепления правопорядка и, соответственно, материального благополучия, защищая права простых людей от посягательств аристократии, о чем свидетельствует ее указ в пользу горожан Кьети, изданный 6 августа 1362 года, сразу после смерти Людовика Тарентского:
Иоанна, милостью Божьей, королева Иерусалима и Сицилии… Генеральному капитану и юстициарию провинции Абруцци… От имени всей общины [universitas] людей Кьети… Недавно по их прошению к нашему величеству выяснилось, что между графом Сан-Валентино и жителями Кьети возник спор из-за нескольких человек из земель графа, которые уехали жить в Кьети. Граф потребовал их вернуть, и к нему были отправлены два посланника для переговоров об урегулировании спора. Граф задержал их и отказался отпустить до тех пор, пока община не обяжется под страхом штрафа в 400 онча [около 30 золотых тари] выпроводить или изгнать его вассалов из города. Община, желая освободить своих граждан от штрафа, под принуждением, обязалась сделать это… В том же прошении добавляется, что граф подал судебный иск против общины и уведомил Вас, как королевского юстициария, о наложенном штрафе и потребовал его взыскания… Памятуя о том, что если обязательство было дано под принуждением, как утверждается, то община не обязана соблюдать его по закону, и поэтому мы приказываем, что если Вы найдете дело соответствующим этой петиции, Вы не должны беспокоить общину по просьбе графа каким-либо образом[291].