Так случилось, что в это время герцогиня Агнесса была не в лучших отношениях со своим сыном и его женой; между герцогом и его братьями восстановились хорошие отношения… но все разногласия между женщинами не были до конца улажены. Врач потребовал, чтобы моча больной женщины была собрана на рассвете и предоставлена ему утром, чтобы он мог ее исследовать и поставить диагноз. Подстрекаемые императрицей и королевой, злонамеренные женщины устроили так, чтобы мадам Санциа [которая была беременна] в эту ночь спала рядом с больной. Они собрали утреннюю мочу герцогини, но затем вылили ее, заменив мочой Санции и показали доктору, когда тот прибыл.
Как только он ее увидел, доктор понял, что это моча беременной женщины. Он покраснел и затрясся до заикания, а затем, выведя герцога на улицу, по секрету сообщил ему, что моча его матери показала, что она ждет ребенка. Герцог, в равной степени разгневанный и пораженный, не знал, что ответить. Он не мог поверить, что его мать может быть в таком состоянии. Врач принес ему мочу и объяснил признаки, по которым можно было заключить, что это моча беременной женщины. Он, конечно же, был прав, но раскрыть подлую интригу было выше его сил.
Не зная о ловушке, расставленной для его бедной матери, и тщательно избегая этой темы в разговорах с братьями, герцог был очень обеспокоен и потерял интерес к ее выздоровлению. Женщины, которые за ней ухаживали, отравили ее питьем, в которое добавили ядовитое вещество. Через несколько дней герцогиня умерла во Христе, освободившись от греха, в котором ее обвиняли[122].
Невозможно сказать, насколько эта история правдива. Действительно Агнесса недавно потеряла доверие Иоанны, часто вставая на сторону Эмери во время пребывания легата в должности правителя королевства, пытаясь добиться расположения Авиньона. Санция ди Катания, ближайшая подруга Иоанны и одна из ее фрейлин, была беременна во время болезни Агнессы, и беременность самой королевы могла натолкнуть ее на идею этого заговора. Кроме того, яд, несомненно, был излюбленным орудием женщин для избавления от нежелательной соперницы.
С другой стороны, не совсем верится в легковерие вовлеченных в это дело людей, особенно Карла Дураццо. Даже если герцог устал от руководства своей матери, он не стал бы потворствовать этому умыслу пятнавшего честь семьи. Не обязательно было использовать яд, чтобы покончить с Агнессой, поскольку, хотя врач и мог обнаружить беременность по моче, состояние медицины в Средние века было не таким, чтобы он мог приобрести средства для лечения серьезного заболевания, которое, судя по продолжительности болезни вдовствующей герцогини, очевидно, у нее было. Отравление было предположительной причиной смерти многих умерших от болезней в Средние века, поскольку это вызывало гораздо больше интересных сплетен, чем смерть от обычной болезни. Слухи об отравлении распространились в достаточной степени, чтобы хронист, не являвшийся членом королевского двора, мог с ними ознакомиться, однако ни один из членов семьи Агнессы не пожаловался ни Талейрану ни Папе на эти подозрения и не потребовал расследования смерти вдовствующей герцогини. Последнее особенно показательно, ведь если бы Карл Дураццо смог доказать причастность Иоанны к смерти его матери, он мог бы добиться ее смещения, и тогда Мария унаследовала бы королевство. Это неизбежно приводит к возможности того, что вдовствующая герцогиня, ослабленная долгой болезнью, просто умерла от какой-либо патогенной бактерии в удушающей жаре итальянского лета.
Что можно сказать с уверенностью, так это то, что даже те, кто находился вне пределов королевского двора, были осведомлены о союзе между королевой, семьей Филиппы ди Катанья и домом Таранто против семьи Дураццо, которая в вступила в союз с венгерской партией. Смерть Агнессы Перигорской обострила это соперничество и во многом способствовала созданию атмосферы вероломства и предательства, окутавшую королевство тем роковым летом. Последующее заявление нунция о том, что Андрей будет коронован вместе с Ионной в ходе официальной церемонии 20 сентября, не смогло развеять всеобщее понимание того, что ситуация выходит из-под контроля.
После смерти Агнессы королевский двор снова переехал, на этот раз в летнюю резиденцию в Аверсе, в замок XII века постройки, который в это время года предпочитали посещать из-за близости к обширным и тенистым садам, принадлежащим соседнему монастырю целестинцев. Иоанна и Андрей отправились во замок вместе, прибыв туда 7 сентября, и намереваясь остаться в Аверсе до утра 19-го, после чего они и их сопровождающие планировали отправятся в короткое путешествие в Неаполь для церемонии коронации 20-го. Королева к этому времени находилась на шестом месяце беременности и стремилась до последнего момента продлить свой отдых от столичной жары позднего лета.