Очень похоже, что в первые месяцы после смерти мужа королева лихорадочно искала союзников. Уже в начале ноября в переписке с Папой она выразила желание снова выйти замуж. Для того времени, ее желание не было чем-то необычным. Иоанна была красивой молодой женщиной, у которой впереди были долгие годы для деторождения, и к тому же она единолично правила одним из самых престижных королевств в Европе. Было немыслимо, чтобы она оставалась незамужней, и Климент это прекрасно понимал. Если уж на то пошло, ей нужен был партнер, который мог бы выступить в роли главнокомандующего, если Неаполь столкнется с военной угрозой из-за границы. "[Если] после потери супруга Вы почувствуете свое одиночество и ради безопасности королевства захотите снова выйти замуж, будьте осторожны, чтобы выбранный Вами партнер был человеком, подходящим для управления королевством и преданным Церкви"[132], — предупредил ее Папа в письме от 13 ноября 1345 года. В следующем месяце от королевы поступило официальное прошение, в котором она официально просила Курию дать ей разрешение на брак со своим кузеном Робертом Тарентским, старшим сыном императрицы Екатерины. Папа получил аналогичное прошение и от Роберта.
Но просьба Иоанны был притворством. Она ненавидела Роберта, который буквально заставил ее отправить это прошение. Позже она отреклась от него через своих эмиссаров. Но у ее кузена были рыцари, оружие и воины, а у нее — нет и из-за беременности она не могла даже выйти из замка. Ее прошение является свидетельством того, как мало власти было у королевы в последние недели беременности, она даже не знала, кому может доверять и должна была понимать, что у нее мало времени для принятия решение. Угрозы Роберта и его агрессивные притязания на ее руку лишь подчеркнули ее слабость и научили, что она должна снова выйти замуж, и как можно скорее, если хочет сделать свой собственный выбор.
Иоанну спасла медлительность папской администрации: прежде чем Климент успел отреагировать на ее просьбу, у королевы начались роды. Рано утром 25 декабря 1345 года, в присутствии всех высокопоставленных придворных и дам, Иоанна родила своего первенца, здорового мальчика, что стало единственным радостным событием в году. Наконец-то впереди забрезжила надежда на стабильность. Линия наследования была укреплена, и, что еще лучше, наследник трона был мужского пола. Чтобы подчеркнуть, что это ребенок Андрея, и успокоить его венгерских родственников, на следующий день, по просьбе Иоанны, канцлер королевства, епископ Кавайонский, при крещении нарек младенца именем Карл Мартел. Это намеренное обращение к старшему брату Роберта Мудрого должно было устранить разрыв, возникший не только из-за убийства Андрея, но и из-за первоначального недовольства венгров тем, что королевство было незаконно отнято у Шаробера дедом Иоанны. В качестве еще одного жеста доброй воли Иоанна отдала своего сына на воспитание Изабелле Венгерской и выделила ей большой штат в замке Кастель-дель-Ово. Королева также назначила знатного неаполитанского дворянина защитником Карла Мартела и убедила Папу Римского стать крестным отцом ребенка.
Поскольку сын Андрея однажды станет правителем Неаполя, королева посчитала, что выполнила и удовлетворила условие своего брачного контракта. Поэтому она отправила эмиссаров к королю Людовику и вдовствующей королеве Елизавете, чтобы сообщить радостную весть о рождении ребенка и договориться об освобождении ее от некоторых оставшихся пунктов брачного договора 1333 года, чтобы она могла снова выйти замуж.
Прибытие этого посольства в Венгрию произвело на Людовика и Елизавету такой же эффект, как если бы ядро из осадного орудия перелетело через Адриатику и обрушилось на их семейный замок в Вишеграде. Впервые венгры осознали, что их смогли перехитрить, и, что если они не предпримут быстрых действий, то их власть над Неаполем, которая всего за несколько месяцев до этого казалась надежной, окажется под угрозой. Знание того, что Карл Мартел однажды станет править вместо Андрея, было слабым утешением, а то, что их претензии на королевство будут решаться следующим поколением, не приносило никакого удовлетворения. В ярости венгерская корона признала, что, хотя папство взяло на себя обязательство расследовать смерть Андрея, ни один неаполитанец не был обвинен в убийстве по той простой причине, что из-за непредвиденных задержек ни один из двух кардиналов, которым было поручено это дело, еще не ступил на территорию королевства. Правосудие не свершилось, заговорщики все еще оставались на свободе, а королева Неаполя намеревалась выйти замуж за своего кузена из дома Таранто, тем самым полностью ликвидируя венгерское влияние.