Гневный ропот поднявшийся в Венгрии и направленный в том числе и на Святой престол в Авиньоне, вылился виде делегации из высокопоставленных лиц, в которую входили герцог и два графа. "Бесславная смерть моего брата произошла в то время, когда Ваше Святейшество тешило нас с надеждой",[133] — горько обвинял король Людовик Папу в письме от 15 января 1346 года, которое было передано адресату эмиссарами, прибывшим только в марте. "Обращаясь к Вам, святейший и милосерднейший Климент [саркастическое обыгрывание имени Папы, Климент (лат. Clemens) в переводе с латинского означает — милосердный], который по божественной милости является наместником высочайшего Христа, я прошу Вас, как Ваш смиренный и преданный сын, в Вашей всепрощающей милости призвать все Ваше сердце, всю вашу душу и все ваши мысли, чтобы обеспечить месть за это ужасное преступление; и чтобы преступники, обагренные кровью моего брата, были лишены всех своих прав на королевство Сицилию [так венгры называли Неаполь] и его зависимые владения". Поскольку Курия до сих пор не выявила ни одного подозреваемого, Людовик и его мать предоставили Папе собственный список заговорщиков. "И эти убийцы — вышеупомянутая Иоанна, мужеубийца и вдова моего брата; мадам Мария, ее сестра; Роберт, принц Тарентский, и его братья; Карл, герцог Дураццо, и его братья; и все, кто тайно стремится к короне Сицилийского королевства", — написал Людовик в качестве прелюдии к обвинению еще около двухсот предполагаемых преступников, среди которых особо выделялось имя кардинала Талейрана Перигорского. Вдовствующая королева поддержала обвинения сына, назвав Иоанну viricide, или мужеубийцей, и потребовав, чтобы королева Неаполя была лишена своего королевства. Елизавета также настаивала на том, чтобы ее внук, Карл Мартел, для его же безопасности, был отобран у матери, привезен в Вишеград и воспитан венгерскими родственниками, прежде чем вернуться к управлению Неаполем.
Что касается того, кто будет править Неаполем, пока королевство будет ожидать совершеннолетия Карла Мартела, король Людовик в том же письме предложил свое решение: "Ваше Святейшество, несомненно знает, что я являюсь первенцем от первенца короля Сицилии; и я вновь обращаюсь к Вашему Святейшему и умоляю Вас, как Ваш смиренный и благочестивый сына, проявить милосердие и вернуть жизнь моей озлобленной душе и тепло моему смятенному сердцу, соизволив, по Вашей доброте и апостольскому великодушию, передать мне полностью (вместе с моим братом Стефаном) и на условиях, установленных для предшествующих мне королей, Сицилийское королевство, а также другие владения"[134]. Затем, зная, как ведутся дела в Авиньоне, Людовик многозначительно намекнул: "Чтобы я мог посвятить себя нашей Святейшей Матери, Римской католической церкви [ссылка на то, что он принял сторону Климента или, по крайней мере, сохранил нейтралитет в борьбе Папы с амбициями Эдуарда III и императора Священной Римской империи]; чтобы я мог выплачивать пошлины [ежегодную дань в 7.000 унций золота, которую Иоанна не выплатила за год до этого, поскольку легат взял на себя управление королевством]; и чтобы я мог выполнять те же обязательства, что и предыдущие короли [обязательство обеспечить выплату дани в будущем], и даже некоторые более крупные [ожидаемая взятка]".
В этом письме была четко обозначена реакция венгров не на убийство Андрея, а на предполагаемый повторный брак Иоанны. За три с лишним месяца, прошедших с момента убийства, семья ее мужа не выдвинула против королевы Неаполя ни одного обвинения. Только после того, как сноха раскрыла свое намерение выйти замуж не за представителя венгерского дома, Елизавета выяснила, что она убийца. Если бы Иоанна согласилась выйти замуж за ее третьего сына, Стефана, венгры, скорее всего, никогда бы не выдвинули обвинения, но Иоанна заранее дала понять, что не будет этого делать, отправив своих посланников специально для переговоров о том, чтобы ее освободили от первоначального брачного контракта. Чтобы венгры смогли реализовать свои амбиции в Неаполе, которые, как говорилось в письме Клименту от 15 января, включали в себя назначение Стефана на место Иоанны (Людовик должен был оставаться в Венгрии, чтобы сохранить свою власть) и разлучение Карла Мартела с матерью с целью привить ему венгерские нравы, Иоанна должна была быть низложена. Отсюда возникла необходимость распространить вину за убийство Андрея и на королеву, так как на этом зиждились все венгерские надежды.