Но, оказавшись в папском дворце и пройдя через большой зал, Иоанне все еще предстояло пережить опасности, связанные с дознанием о гибели ее мужа. Королева не могла игнорировать факт убийства Андрей или обвинения в соучастии, которые посыпались на нее вслед за этим, так же как и Папа, который публично обязался расследовать преступление, мог принять ее, не решив окончательно вопрос о ее виновности или невиновности. Да и эта аудиенция, которой так жаждали с одной стороны и на которую так неохотно согласились с другой, не была наспех организованной простой формальностью, чтобы замаскировать уже принятое решение. Иоанна прекрасно понимала, что стоит перед человеком, который, уязвленный укорами вдовствующей королевы Венгрии о том, что Церковь не способна противостоять королевской семье и вершить правосудие в Неаполе, отправил в ее королевство легата с конкретными указаниями осудить Иоанну за убийство мужа. "Консистория была… высшим судом христианства, и Папа и кардиналы вместе должны были вынести приговор, как они это сделали в отношении Иоанны за убийство Андрея Венгерского"[165].
Поскольку на карту было поставлено так много, Иоанна заранее попросила и получила разрешение выступить в свою защиту лично, чтобы опровергнуть обвинения венгров, что было весьма необычным явлением. Записей о том, что она говорила, не сохранилось по той веской причине, что Климент, как обычно, хеджируя свои ставки, не захотел афишировать эту встречу перед королем Венгрии, и поэтому ее допрос не был занесен в официальные церковные анналы. Это позволило Папе год спустя написать Людовику Венгерскому письмо, опровергающее слухи о том, что он с чистой совестью дал аудиенцию королеве. Вместо этого, чтобы успокоить короля, Папа сообщил, что Иоанна была принята лишь несколькими кардиналами, а когда ей сказали, что она должна предстать перед дознавателями, она вообще покинула Авиньон, не ответив на предъявленные ей обвинения. Это письмо, конечно, опровергается гораздо более ранними посланиями Климента дофину и Бертрану де Де, в которых прямо говорилось о допросе королевы Папой, но Климент был далеко не первым представителем своей должности, кто почувствовал необходимость принести немного правды в жертву на алтарь дипломатии.
Итак, сообщение о том, что произошло между неаполитанской королевой и Святым престолом в большом зале папского дворца в тот мартовский день 1348 года, принадлежит неаполитанскому анналисту XVI века Анджело да Костанцо и провансальскому историку XVII века Оноре Буше, которые оба пользовались источниками, относящимися к тому периоду и не дошедшими до наших дней. Существует также описание этого события церковным ученым XVII века Луи Мэмбуром. Все три рассказа сходятся во мнении. "Иоанна прибыла в Прованс и поскольку она приехала не столько для защиты от мести короля Венгрии, сколько для защиты перед святым отцом Климентом VI, она немедленно отправилась к нему в Авиньон; ее встретили со всей честью и пышностью, которых заслуживает великая королева в своем городе, и она была публично принята Его Святейшеством в присутствии всех кардиналов, послов и представителей всех государей христианского мира"[166], — пишет Буше.
И вот Иоанна предстала перед своими судьями и ответила на выдвинутые против нее обвинения. Очевидно, что она сумела очаровать собравшихся. Папа был своего рода ценителем красивых женщин — во время его правления в папском дворце проходило множество блестящих пиров, на которых присутствовало множество гламурных аристократок, включая, по словам Маттео Виллани, особую подругу Папы Сесилию, графиню де Тюренн. Сразу после опровержения Иоанны Климент проявил большое сочувствие к тяжелому положению королевы Неаполя. В письме от 20 марта, адресованном дофину Вьеннскому, Папа писал: "Вы знаете о жалком положении… в котором оказалась наша очень дорогая дочь во Христе, королева Сицилии, и мы верим, что Вы проникнетесь благочестивым состраданием к Вашей кузине"[167].