Существовало множество причин, по которым Людовик Венгерский, несмотря на свои первые военные успехи, решил согласиться на эту сделку. В этот раз жители Аверсы оказали значительно большее сопротивление, чем раньше, а сам король получил серьезную рану в ногу. Маттео Виллани сообщает:
Король Венгрии с сильным войском долго осаждал Аверсу и, несмотря на слабую оборону и скудные укрепления, не смог захватить город ни штурмом, ни осадой, поэтому он считал, что другие, более крупные и сильные города будет еще труднее завоевать, так как они находятся в руках его врагов, а его трудности в покорении Аверсы усилят их сопротивление. Кроме того, срок службы его баронов, которую они должны были бесплатно нести, закончился, и, чтобы удержать их для помощи в завоевании королевства, нужно было им заплатить, а у короля было мало денег, и он не мог получить больше из разоренной войной страны. Он видел, что Людовик Тарентский, его вассалы и сторонники готовы защищать стены городов. Поэтому он легко изменил свое мнение, готовый согласиться на компромисс, который позволил бы ему покинуть королевство, не потеряв лица[185].
Со своей стороны, Иоанна и Людовик Тарентский, пытавшиеся с переменным успехом вернуть себе королевство, также были вынуждены пойти на это соглашение. "Что касается Людовика Тарентского, — продолжает Маттео Виллани, — то он оказался не в состоянии не только противостоять врагу, но даже нести самые необходимые расходы. И если бы неаполитанцы не согласились защищать его и королеву, они не смогли бы остаться в столице. В этом положении несколько посредников вмешались и легко добились соглашения[186]". Однако для такого человека, как муж Иоанны, условия мирного договора намекали на бесчестье. Чтобы исправить ситуацию, он вызвал своего противника на поединок, который должен был состояться по справедливости в присутствии Папы или короля Франции. Людовик Венгерский в ответ согласился на это только при условии, что судьями станут император Священной Римской империи или король Англии. Поскольку ни тот, ни другой Людовик не желали встретиться в поединке на чужой территории, он так и не состоялся.
Иоанна, успешно оправдавшаяся в первый раз, не боялась исхода второго дознания, поэтому не стала возражать против этого условия. Однако королева протестовала против размера выкупа, который ей придется заплатить, и в конце концов убедила Климента выделить ей деньги под гарантию того, что она возместит расходы Церкви в последствии.
Официально приняв это соглашение, обе стороны выполнили свое обещание покинуть королевство. 17 сентября Людовик Венгерский отбыл из Аверсы в Рим, оставив в городе отряд из 5.000 рыцарей под командованием воеводы Трансильвании. Иоанна назначила Франческо дель Бальцо, родственника графа Уго, управлять Неаполем в ее отсутствие, и вместе с Людовиком Тарентский, 17 сентября, также отплыла в Рим. Уго дель Бальцо любезно предоставил королевской чете свое собственное судно для путешествия, и королева с мужем отплыли из гавани Неаполя в сопровождении трех марсельских галер. Граф Авеллино задержался с отъездом, оставшись с двумя другими кораблями, якобы для того, чтобы в отсутствие королевы обеспечить плавный переход власти, хотя и пообещал догнать Иоанну и ее партию до того, как она достигнет Рима.
Однако не успели галеры с королевской четой на борту покинуть Неаполь, как Уго дель Бальцо привел в действие заговор, который, похоже, был тайной как для Иоанны, так и для Людовика Тарентского. Зная, что Клименту надоели требования венгров о суверенитете над Неаполем, Уго счел заключенное мирное соглашение последним словом в этом вопросе и специально остался, чтобы женить своего сына Роберта, который сопровождал отца в Неаполь, на овдовевшей герцогине Дураццо. Будучи лишь орудием в руках Папы, Уго не мог пойти на такой шаг без его предварительного одобрения. Так как семья Бальцо не принадлежала к королевскому роду, этот брак был унизительным для Марии и вполне обоснованно ожидалось, что Иоанна будет против этого возражать, и по этой причине ей ничего не сообщили об этой затее. Как выяснилось, об этом не была в курсе и Мария. Это был односторонний шаг, предпринятый как для того, чтобы помешать тайному договору герцогини Дураццо с Людовиком Венгерским, так и в качестве награды графу Авеллино за оказанные услуги. Поэтому, по крайней мере, по мнению Уго, не было необходимости выяснять желания будущей невесты.