А если выйдешь днем без покрывала, — солнце
За полог спрячется, скрывая лик смущенный.
Все то, что мир творит, — подобье сна дурного,
Однако мир не спит, он действует сурово.
Там, где должно быть зло, свое он видит благо,
Он радуется там, где боль всего живого.
Так почему на мир взираешь ты спокойно?
В деяньях мира нет покоя никакого.
Лицо его светло, зато душа порочна,
Хотя он и красив, плоха его основа.
* * *
Не для насилья и убийств мечи в руках блестят:
Господь не забывает зла и воздает стократ.
Не для насилья и убийств куется правый меч,
Не ради уксуса лежит в давильне виноград.
Убитого узрел Иса однажды на пути,
И палец прикусил пророк, унынием объят.
Сказал: «Кого же ты убил, когда ты сам убит?
Настанет час, и твоего убийцу умертвят».
Непрошеный, в чужую дверь ты пальцем не стучи,
Не то услышишь: в дверь твою всем кулаком стучат.
* * *
Придя в трехдневный мир на краткое мгновенье,
К нему не должен ты почувствовать влеченье.
Пусть даже ты привык лежать на пышном ложе,
Ты все равно в земле найдешь успокоенье.
В могилу все равно сойдешь ты одиноко,
Не будешь средь людей, в блестящем окруженье.
В земле твои друзья — лишь муравьи да черви,
Взгляни же наконец на вечное вращенье.
Хоть каждый локон твой ценой дирхему равен,
Хоть смоляным кудрям нельзя найти сравненье,
Едва твой час пробьет — вокруг в сердцах горячих
Немедленно к тебе наступит охлажденье.
* * *
По струнам Рудаки провел рукой,
Запел он о подруге дорогой.
Рубин вина — расплавленный рубин.
Но и с губами схож рубин такой.
Одна первооснова им дана:
Тот затвердел, расплавился другой.
Едва коснулся — руку обожгло,
Едва пригубил — потерял покой.
* * *
Мне жизнь дала совет на мой вопрос в ответ,—
Подумав, ты поймешь, что вся-то жизнь — совет:
«Чужому счастью ты завидовать не смей,
Не сам ли для других ты зависти предмет?»
Еще сказала жизнь: «Ты сдерживай свой гнев.
Кто развязал язык, тот связан цепью бед».
* * *
Девичья красота и музыка с вином
Низвергнут ангела, смутив его грехом.
Взгляну я на нее — нарциссы, не трава,
От взгляда моего вдруг вырастут кругом!
От самого себя готов отречься тот,
Кто силою любви к возлюбленной влеком.
В своем глазу и днем не видишь ты бревна,
А ночью ты сучок узрел в глазу чужом.
* * *
О, горе мне! Судьбины я не знавал страшней:
Быть мужем злой супруги, меняющей мужей.
Ей не внушу я страха, приди я к ней со львом;
А я боюсь и мухи, что села рядом с ней.
Хотя она со мною сварлива и груба,
Надеюсь, не умру я, спасу остаток дней.
* * *
Самум разлуки налетел — и нет тебя со мной!
С корнями вырвал жизнь мою он из земли родной.
Твой локон — смертоносный лук, твои ресницы — стрелы.
Моя любовь! Как без тебя свершу я путь земной!
И кто дерзнет тебя спросить: «Что поцелуй твой стоит?» —
Ста жизней мало за него, так как же быть с одной?
Ты солнцем гордой красоты мой разум ослепила.
Ты сердце опалила мне усладою хмельной.
* * *
Будь весел с черноокою вдвоем,
Затем что сходен мир с летучим сном.
Ты будущее радостно встречай,
Печалиться не стоит о былом.
Я и подруга нежная моя,
Я и она — для счастья мы живем.
Как счастлив тот, кто брал и кто давал,
Несчастен равнодушный скопидом.
Сей мир, увы, лишь вымысел и дым,
Так будь что будет, насладись вином!
Царь, месяц михр пришел, будь веселей,—
Ведь это праздник шахов и царей!
Прошла пора шатров, садов и рощ —
В меха закутаемся потеплей!
Нет больше лилий — зеленеет мирт,
Был красен аргаван — вино красней!
Прекрасно счастье новое твое,
Владыка, нового вина отпей!
* * *
Ушли великие, ушли навек отселе,
Ушли туда, где нет ни стонов, ни веселий.
Сошли под землю те, кто воздвигал чертоги,
И вот изо всего, чем на земле владели,
Из сотен тысяч благ и прелестей желанных
Лишь саван унесли, придя к конечной цели.
А блага в чем? Лишь в том, что на себе носили,
И в том, что дали нам, и в том, что сами съели.
* * *
Благородство твое обнаружит вино:
Тех, кто куплен за злато, чье имя темно,
От людей благородных оно отличит,
Много ценных достоинств напитку дано.
Пить вино хорошо в день любой, но когда
Слышишь запах жасмина — вкуснее оно!
Если выпьешь — строптивых коней укротишь,
Все твердыни возьмешь, как мечтал ты давно!
От вина станет щедрым презренный скупец:
Будет черствое сердце вином зажжено.
* * *
Доколе жить ты будешь, сердце, своей любовью и собой?
Зачем холодное железо ковать упорною рукой?
Зерну мое подобно сердце, а ты в любви горе подобна.
Зачем одно зерно громадной перетираешь ты горой?
Взгляни на Рудаки, прошу я, когда увидеть хочешь тело,
Что движется, живет и дышит, хотя разлучено с душой.
* * *
О трех рубашках, красавица, читал я в притче седой.
Все три носил Иосиф, прославленный красотой.
Одну окровавила хитрость, обман разорвал другую,
От благоухания третьей прозрел Иаков слепой.
Лицо мое первой подобно, подобно второй мое сердце;
О, если бы третью найти мне начертано было судьбой!