На подходе к имению Каллен ему вновь повстречалась та же самая парочка патрульных, демонстративно отвернувшихся от едва ли не бегущего мальчишки. По-прежнему у ворот стояли два стражника, а из поместья выходили гости. Ещё слышалась музыка, говорящая о том, что празднование без него все же не успело закончиться.
Парадной дверью молодой слуга пользоваться не стал, памятуя о запрете. Обойдя дом, он направился к черному ходу. Уже на пороге, собираясь войти внутрь, беспечный мальчишка услышал, как где-то сбоку что-то щёлкнуло, будто брошенный камушек ударился о стену. Обернувшись на звук, он никого не увидел, но слух уже был навострён, и до него донёсся неразборчивый, едва различимый голос эльфа, гостившего в имении.
Настороженно осмотревшись вокруг, парень не сразу заметил, что прямо под кухонным окном из стены на уровне земли пробивается свет. Любопытство взяло верх над осторожностью. Украдкой оглядываясь, зверолюд приблизился к тому месту и обнаружил маленькое зарешеченное окошко, через которое можно заглянуть в подвал. Ирбис так и сделал. В заставленном бочонками помещении обнаружились двое, общавшихся при свете свечей в канделябре. Одним из них оказался эльф, назвавшийся Фэйриэлем. А вторым был черноволосый, неестественно бледный мужчина в светлой куртке, привязанный к стулу.
Юноша не поверил своим глазам. Отпрянув в сторону, а затем прижавшись к стене, он медленно опустился, сев на корточки. Лицо пленника было отлично видно, и молодой слуга без труда узнал в нем лекаря Верата, когда-то вылечившего горло Тиль.
Мальчишка, игнорируя все доводы разума, улёгся прямо на землю, стараясь подслушать происходящий в подвале разговор, при этом оставшись незамеченным.
— … изгнанник, у тебя есть шанс заслужить прощение Великого леса, — говорил Фэйриэль, вызвав своей напыщенной речью лишь насмешку у невольного собеседника: — С чего ты взял, будто меня интересует ваше прощение?
— Тебе больше не волнует судьба родины? Ты, как и твой род, решил предать наш народ?
— Кто кого ещё предал?.. Я изгнанник. Все мои связи с вами давно разорваны! И меня это устраивает.
— Что-ж. Подумай ещё раз. Совет старейшин и лично Эглиан Семнадцатый поручили тебе особое задание. Это твой шанс искупить вину за предательство твоей родни. Подумай хорошенько.
— Мне уже лет двести как плевать и на твоего царя, и на стариков из совета.
Не сдержавшись, Фэйриэль сжал кулак и ударил пленника в живот.
— Прикуси свой поганый язык… Это воля Богини! Если бы не твой дар оракула, тебя бы казнили с остальными. Ты ещё дышишь только потому, что можешь оказаться полезен. Это твой час. Моё терпение не безгранично. Мне позволено прирезать тебя, как паршивую собаку, если ты откажешься от задания. И поверь, пытками руки марать я не стану. Выбирай сейчас: помощь и прощение, либо смерть.
Притихший Ирбис не знал, что ему делать. Открывшийся с новой стороны гость из Великого леса теперь вызывал недоумение и страх. Хотелось помочь Верату, хотя бы из-за того, что он вылечил недуг Тиль, почти ничего за это не взяв. Да и ему самому помог оправиться от последствий падения с холма, попросив за это лишь символическую плату, покрывающую расходы на лекарства. Совсем незначительную к тому же. Но сейчас парень мог только слушать и пытаться придумать хоть какой-нибудь план по освобождению пленника.
— Чего вы от меня хотите? — наконец спросил лекарь.
— Просмотри прошлое и будущее одного зверолюда. Нужно найти там красную бусину. Узнай, когда и как она к нему попадет.
— У вас что, свои оракулы закончились? Парочка ведь должна быть. Они не настолько стары, чтобы умереть за два столетия.
— Тебя это не касается.
— Мне нужно видеть того, чью жизнь прорицать. Или хотя бы его вещь.
— Сейчас принесу, — сказал Фэйриэль и вышел из помещения, захлопнув за собой дверь. Верат, оставшись один, запрокинув назад голову, невидящим взглядом уставившись в пустоту.
Юноша похолодел, слушая разговор, не предназначавшийся для его ушей. Приключения минувших дней представали в новом свете, а разрозненные события складывались в общую картину, начиная со встречи с «Не запоминающимся» и его странного поручения.