— Чем?
— Включи ты наконец-то голову. Думай! Без этого навыка тебе теперь не обойтись.
— Следили за мной?
— Верно. Как бы выглядело со стороны то, что твари, убивающие всех, кроме «своих», проигнорировали твоё существование, пропустив через занятые территории? А они пропустят.
— Не хорошо…
— Вот именно. Троица ушастиков — твоя маскировка и проводники.
— Но я не с Пеплом!
В этот момент к их столику подошла странная женщина, похожая на прямоходящую серую ящерицу в голубом платье, и выставила с принесённого подноса перед рыжими гостями блюда с кусками филе красной рыбы, обильно политой каким-то зеленоватым соусом. К яствам добавилась пара прозрачных стаканов с белесой жидкостью, похожей на молоко. Малость удивившийся юноша внимательно следил за её действиями, а когда перед ним оказалось угощение, только и смог сказать, что: — Я этого не заказывал…
Проигнорировав обращение, официантка ушла. Вместо неё ответил «Не запоминающийся»: — Это сон. Тут не нужно в слух заказывать. Достаточно пожелать. В прочем у тебя сейчас так не получится. Я твой сон полностью контролирую, дабы ты это место по неопытности в кашу не превратил.
— Эм… Никогда таких зверолюдок не видел… Вот.
— Ещё бы. Они сейчас не существуют. Слишком быстро вымирают. Она тут только для антуража. Точно. Нужно дополнить картинку!
Вместе со стулом двойник подвинулся ближе к Ирбису, так, чтобы сидеть в пол оборота к сцене, посреди которой вспыхнуло пламя, а за окнами резко потемнело, будто наступила глубокая ночь. На деревянном возвышении возникли язычки огня, медленно закружив хоровод и плавно меняя цвет. Половина их обернулась живым серебром, другие же остались ярко рыжими. Парень всмотрелся в сполохи и узрел в них очертания пляшущих силуэтов.
— Что это? — спросил он.
— «Театр пламени». Забавная штука… Можешь выйти на сцену и станцевать в огне. Он не жжется и подстроится под тебя.
— Нет. Не хочу… Вспомнил! — вдруг крикнул зверолюд, резко потеряв всякий интерес к представлению на сцене, — эльфы сказали, что я их народу большую беду несу. Почему они вообще так решили?
— Фух. Твои мозги наконец-то заработали. Они так считают, потому что именно это сказала им их богиня, указав на тебя.
— Но это не правда! У меня нет никаких красных бусин, которые они ищут.
— Котёнок, это чистая правда, — ответил двойник, лениво ковыряя вилкой рыбное филе, — бусинки у тебя, конечно же, нет, иначе в твоём глазу давно уже торчала эльфийская стрела.
— Тогда почему они так считают⁈
— Потому что ты помогаешь мне победить в споре с их богиней. Собственно, одна из двух целей моего визита, как раз напомнить тебе о том, что ты должен сделать.
— Но причем тут беда для всего их народа??? Ответьте, пожалуйста… Или я не буду ничего делать. Вот… — заявил испугавшийся собственных слов Ирбис, ожидая гнева сидевшего рядом с ним бога, но, тем не менее, всё-таки не желая причинять кому бы то ни было вред своими действиями.
«Не запоминающийся» зло сощурился и, глядя в лиственно-зеленые глаза парнишки, с нажимом заговорил: — Великую беду всему их народу принесёшь не ты, а победа в споре с Альмирой… Ты, котёночек мой, ключевая фигурка, нужная мне для победы в споре. Сделаешь всё, как тебе велено — отдашь долг за спасение твоей шкурки от пиратов, а я точно выиграю. О да… Тогда высокомерных отродий из Великого леса ждёт великое бедствие…
— Я не буду вам помогать! — закричал мальчишка, вскочив со своего места.
— Будешь. Я уверен, что будешь. Ты подумаешь своей пылкой головушкой и сделаешь так, как я хочу.
— Нет! — крикнул юноша, пятясь к выходу и следя за вставшим из-за стола «Не запоминающимся».
— А я уверен, что «Да». Ведь если ты откажешься отдавать мне долг, как и обещал, я вырву тебе руки и ноги… — двойник усмехнулся, подходя ближе к Ирбису, безуспешно пытавшемуся открыть входную дверь.
Взявшись за свою правую руку у самого плеча, бог одним резким движением вырывал её из сустава. Брызнула кровь, окрашивая в красный края порванных куртки и надетой под неё рубахи. Как ни в чём не бывало, не прекращая зловеще улыбаться, визитёр продолжил говорить: — Но я ведь добрый… Поэтому сразу приделаю их обратно. Даже на свои изначальные места, — демонстрируя сказанное, он прижал оторванную конечность к плечу, и та незамедлительно приросла обратно, а разорванная одежда восстановилась, — тебе будет больно. Немножко… Ну да и только. Но вот потом я расскажу тебе всё, даже то, чего ты знать не хочешь, и заставлю смотреть на то, что будет дальше, до самого, самого, самого конца… Я больше ничего не буду делать в вашем мире. Не трону твоих близких. А когда всё закончится, котёнок, я тебя целым и невредимым отпущу на все четыре стороны. Ты будешь свободен…