Только-только начинавшее клонится к горизонту солнышко почти не согревало землю под ногами. Даже выпавший минувшей ночью снег ещё не растаял. И очень вероятным было то, что белый покров пролежит вплоть до следующего года. Но всё это, казалось бы, не имеет никакого отношения к Великому лесу, будто бы навсегда остававшемуся в лете.
— А почему у вас в лесу до сих пор листва не опала? — решил полюбопытствовать несостоявшийся друид, привыкший воспринимать природу как неразрывный цикл смены сезонов, порождавший новую жизнь и заканчивающийся неизбежной смертью, а теперь вдруг обнаруживший нарушение этого незыблемого принципа. Ответ дала шедшая рядом девушка: — В Великом лесу особая природа. Круглый год питающая деревья, траву, да и всё прочее. Я думала, что уж друиды то об этом знают.
— Я не друид… — поправил её юноша, немного запоздало обратив внимание на один нюанс: — Кто вам сказал, что я друид? Вы были у меня дома?
Собеседница не ответила. В последнюю пару дней у группы странников стало нормой игнорировать вопросы, за редким исключением.
— Оно и видно. Бесталанный сопляк, — раздалось позади ворчание. Вот уже битый час парню приходилось игнорировать недовольный взгляд беловолосого эльфа, буравящий спину. Но подобный комментарий он игнорировать не стал, пытаясь говорить насмешливо, заявив: — Я всем расскажу в вашем лесу, как выследил невидимого следопыта Кэалара и сбил его с ветки. Всем расскажу, как камнем тебе полбу попал и антимагический браслет надел. А если кто-то мне в голову полезет, то и покажу всё это! Вот…
— Зверёныш… Откуда ты моё имя узнал?
— Теперь точно знаю, что это твоё настоящее имя. Они всё время кричали «Кэалар», успокаивая тебя, — пальчик мальчишки поочерёдно указал на пару других его попутчиков, — думал, это какое-то ваше ругательство… И я не зверёныш, а ты неудачник! Вот.
Раздалось два усталых вздоха. Подобные перепалки тоже стали нормой. Не способные поубивать друг друга зверолюд с одним из эльфов периодически грызлись на словах. Молодой странник, более или мене знавший наречие Великого леса, в первый же день выяснил настоящие имена своих проводников, но виду старался не подавать, предпочитая по возможности подслушивать разговоры троицы, считавшей, будто их не понимают. Но совместное путешествие подошло к концу, и парнишка нарочно принялся действовать беловласому на нервы, уверенный в том, что остальные следопыты не позволят причинить ему вреда.
Не став дожидаться продолжения перепалки, после приказа их командира и чтения короткого заклинания, троица эльфов попросту стала невидимой, оставив путника в одиночестве. Лишь быстро появлявшиеся на снегу следы говорили о том, что они побежали к Великому лесу. Туда же, не пытаясь преследовать бывших проводников, зашагал и юноша, сдерживая волнение и предвкушение. Как-никак, а он с детства хотел побывать в эльфийском царстве, но предыдущая попытка окончилась провалом. Теперь же ситуация изменилась, и его должны были беспрепятственно пропустить.
Добраться до границы Великого леса труда не составило. Вдоль дороги обнаружился едва ли не палаточный городок. Многие беженцы с окрестных сёл искали защиты у границ эльфийского королевства и, судя по количеству собравшегося тут народа, успешно её находили.
Стихийно образовавшееся поселение выглядело обжитым. Всюду сновали люди и зверолюды разных возрастов. Горели костры. На открытом огне готовилась еда, кипятилась вода, набираемая у небольшого, созданного магией источника, бившего прямо из земли на границе лагеря и образовавшего ручеёк, в котором местные жители стирали одежду. Особое внимание мальчишки привлекли разве что повозки, груженные древесиной, используемой в качестве дров. По началу это ему показалось странным.
«Зачем они откуда-то везут дрова, когда лес совсем рядом?» — думал он, проходя через лагерь, направляясь к пограничному пункту пропуска, выглядевшему как зелёный домик в тени крон, но на самом деле являвшийся просто беседкой возле дороги, обвитой виноградными лозами и плющом, вход в которую преграждала лишь занавеска из тонкого шелка. Ответ на свой вопрос юноша обнаружил ещё на подходе, в виде пяти тел, повешенных на ветвях одного из деревьев, под которыми в землю была воткнута табличка с надписью на всеобщем языке: «Не вредите лесу».