Фиона искренне похвалила Коллин за ее стряпню. Она всегда удивлялась, как этой женщине удается сотворить настоящее чудо из простых кореньев и трав. Коллин накрыла на стол, и три женщины собрались обедать.
– Шинид, иди поешь с нами!
Прошло несколько долгих минут, но девочка так и не появилась.
Изольда медленно поднялась со своего места и отодвинула занавеску:
– Выходи, детка, твоя мама ужасно соскучилась.
Фиона почувствовала болезненный укол уязвленного детского самолюбия и едва удержалась на месте, когда Шинид вышла из-за занавески. Она уставилась на мать, дерзко задрав нос и явно считая ниже своего достоинства первой начинать разговор. Фиона отложила ложку и оперлась локтями на стол, положив подбородок на сплетенные пальцы.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Шинид стояла не шелохнувшись, все так же сердито отвечая на материнский взгляд. Ее глаза были такими же ярко-синими, как у ее бабушки.
– Ну что ж, тогда мне остается только тебя наказать.
Шинид испуганно охнула и оглянулась на Коллин с Изольдой в поисках поддержки, но наткнулась на равнодушные спокойные взоры.
– Мне не пришлось бы вышибать из седла лорда Антрима, если бы ты вовремя меня послушалась.
– Лорда Антрима? – с благоговением спросила Коллин, переводя взгляд с девочки на Изольду и Фиону. – Он ранен?
– Только его гордость. – Фиона по-прежнему не спускала с дочери строгого взора. – Ты всю неделю будешь полоть грядки и выйдешь со двора только для того, чтобы принести Коллин хворосту для очага или воды.
Фиона едва успела заметить, как в синих глазах промелькнула обида. В следующий миг они уже пылали от ярости.
– Ненавижу тебя! – выкрикнула Шинид, топнула и скрылась за занавеской.
Обе женщины охнули от испуга, а у самой Фионы сердце облилось кровью от горя. Но она давно привыкла терпеть эту боль и понимала, как тяжело должна переживать ее дочь несправедливость и жестокость мира взрослых.
– Значит, так тому и быть. – Она посмотрела на Коллин и взялась за ложку. – И не вздумайте ее жалеть.
– Неделя – слишком большой срок. Тебе не следовало быть такой строгой, – пробормотала Коллин, уткнувшись в свою тарелку.
– По-твоему, мне очень нравится ее наказывать?
– Прости меня, Фиона. – Коллин робко погладила ее по руке. – Я знаю, как тебе нелегко, – добавила она сдавленным голосом.
– Осталось несколько дней, – напомнила Изольда. – А уж тогда все встанет на свои места.
– Что-то мне не верится, будто с окончанием срока изгнания наша жизнь наладится сама по себе, – горько усмехнулась Фиона. – Но по крайней мере я избавлюсь от этого ярма на шее!
Фиона не спеша доела свою порцию, стараясь найти утешение в том, что повидалась с дочерью, несмотря на ее детскую попытку бунтовать. Шинид по-прежнему сидела в закутке, и Фиона согласилась дать Коллин урок ведовства. Сегодня она рассказала своей подруге о целебных травах и зельях. Не следовало слишком спешить и обучать заклинаниям неопытного человека. К сожалению, все таланты Коллин сводились к искусству вкусно готовить. Колдунья из нее была никудышная.
Прошло несколько часов, когда Фиона собралась возвращаться домой, но стоило ей выйти из дома, как за спиной раздался тонкий голосок:
– Когда это закончится, мама? Когда мы сможем жить вместе?
Фиона повернулась. В ее глазах стояли слезы, которым так и не суждено было пролиться. Она встала на колени и распахнула объятия. Шинид кинулась ей на грудь и крепко обхватила руками за шею.
– Скоро, мой барашек, совсем скоро!
– Правда? – Шинид заглянула матери в глаза.
– Разве я когда-нибудь тебя обманывала?
– Нет, – нахохлилась Шинид. – Такие, как мы, не могут лгать.
– Вот и умница! – Фиона ласково потянула малышку за нос. – Ты ведь понимаешь, почему мама не может прямо сейчас забрать тебя к себе?