– Ты говоришь – дикие горцы. Но эти люди действительно таковы. За одним только исключением, Иудеи выгодно, чтобы идумеи оставались таковыми, Идумея граничит с Арабским Царством, с которым у них то свадьбы, то резня. Причем резня, куда как чаще. Идумеи живут в постоянном ожидании вторжения на свою территорию арабов, и не стесняются наносить тем ответные визиты. По сути, Идумея – щит Иудеи. Надежный уже потому, что если идумеи пропустят сквозь свою страну идущих на Иудею арабов, те первым делом уничтожат саму Идумею. А, следовательно, ответно ненавидя евреев, они будут защищать их, так же как защищают собственные дома. Мало кто из наших военачальников согласился бы добровольно занять пост воеводы в этой пограничной местности, здесь нужна не просто хватка, а знание о соседях и понимания сложившейся ситуации. Признаться, достанься мне столь неспокойное место, пожалуй, пришлось бы спать в броне и шлеме, на потеху супруге и рабам.
Народ в Идумее говорит на арамейском языке, официально принял иудейскую религию[13], впрочем, как это обычно и бывает в таких ситуациях, там не мало и таких, кто верит в старых богов и возможно, что при дворе Ирода ваш ученик встретится с местными колдунами и жрецами.
Ирод женат, имеется здоровый наследник, есть братья и сестра, очень привязан к матери.
– К матери, это хорошо… – учитель по-прежнему делал вид, будто что-то взвешивает в уме, явно не желая упускать выгодный заказ.
– Да, у них на редкость дружная семья. Я право и не слышал прежде о таких отношениях. Но, мне доносили, что они всегда вместе, за одно. Не знаю, как Антипатр сумел достичь такого единства, но говорят, что дети в семье не боятся своих родителей, в них нет слепого подчинения и почитания, но зато присутствуют безграничное доверие и любовь. Кипра воспитала и сыновей и дочь таким образом, что они ставят превыше всего семейные узы, и я полагаю, что в случае если Ирод действительно пойдет против Хасмонейской династии, его родственники окажут ему любую помощь и поддержку, потому что, я уже упоминал – они точно единый организм. Не знаю, что это за магия, но если бы мои дети… впрочем, не важно.
Внизу на первом этаже или во дворе, я сразу и не разобрал, так был захвачен разговором, послышались шаги и возня. Я сжался в комок, готовый в любой момент дать дёру, но только не мог решить в какую сторону. Потому как, если неприятности поджидают меня во дворе, стало быть, придется пробираться сквозь внутренние покои на первый этаж и во флигель, через спальню учеников. А вот если пробудился кто-то в доме, тогда мне прямая, или скорее кривая дорога на стену.
Возня внизу усилилась, кто-то отчаянно пыхтел, стонал, кто-то с надсадным писком возражал, поминая о правах гражданина Рима, кто-то…о… только не это, опять возница Галликан Спина вставляет свой пилов кому-то из ученичков. А те и рады… Да, шум исходил явно из внутреннего двора, и это было плохо, потому как, решись учитель и его гость покинуть кабинет, я окажусь точно в клещах…
Неожиданно внизу все стихло, и в тот же момент кто-то пребольно ущипнул меня за ухо.
– Учитель Люций! Ты подкрался тише, чем духи сна.
– Тебе не поможет лесть, Кунтус, – учитель отпустил мое ухо, и подтолкнул меня плечом к раскрытой двери кабинета.
«Ну, все, попал, так попал! Теперь простой поркой не отделаешься».
Гостя в комнате не было, хотя я явственно различал в воздухе запах постороннего тела, не то чтобы у меня нюх как у собаки, просто запахи школы мне давным-давно известны, а этот был особенным.
– Что ты слышал? – Учитель подошел к окну, делая вид, будто смотрит на запутавшуюся в ветвях старого дерева луну, а на самом деле… а на самом деле, кто же в школе не знает, что возле окна, в потайном месте у Старого Лиса закреплен небольшой меч. Ничего особенного конечно, удобный меч, вроде тех, что носят при себе легионеры. Меч, который, по словам старших учеников, может исчезать, увеличиваться или уменьшаться… меч, которым так легко сейчас было бы выпустить кишки…
Отпираться невозможно, и я пересказал все что слышал, стараясь не упускать деталей и, не сводя глаз с Люция.
– Практически весь разговор. – Спина учителя вызывающе торчала на фоне окна, в неровном свете масленых светильников. Красная туника на нем выглядела точно одеяние кузнеца Вулкана. Ну, нельзя же так долго стоять повернутым к противнику незащищенной спиной и ждать, что все пройдет гладко, и смертельно напуганный мальчишка не посмеет вогнать в нее припрятанное на поясе шило.
13
Само понятие «иудаизм», как религии иудеев было принято Иосифом Флавием, что произошло уже после смерти Ирода.