– Прошу вас, леди. Его величество сейчас подойдет, я сообщу ему о вашем приходе.
Мужчина открыл мне дверь и пропустил в столовую, находящуюся в личных покоях императора. Стол уже был накрыт на две персоны, и множество блюд и подносов ожидали, чтобы с них сняли серебряные крышки и вкусили прячущиеся под ними деликатесы.
Это хорошо. Есть хотелось, и сильно. Меня, конечно, подкормили, пока приводили в порядок, но это явно не могло заменить полноценный обед или ужин. Руби тоже обвела плотоядным взглядом изобилие на столе, шумно облизнулась, потом увидела разведенный в камине огонь и с радостным видом потрусила к нему. Потопталась, покрутилась на месте, словно обычная собака, улеглась прямо в пламя и блаженно зажмурилась. Огненная демоница, что с нее возьмешь.
Глава 6
Я прошлась по комнате, заглянула в одну из дверей и окинула быстрым взглядом уютную гостиную. Огромную, просторную, но все равно уютную. Интересно, лорд Дагорн сам утверждал проект интерьера или ему все это уже досталось таким и он не стал ничего менять? Вот бы все осмотреть! То, как выглядит внутреннее убранство жилища человека, может многое о нем сказать.
А еще интереснее было бы взглянуть на женскую половину. Там скорее всего все осталось таким, каким было при императрице-матери. Вполне возможно, следующая императрица, жена лорда Дагорна, захочет все изменить и переделать. Но все равно, сейчас тоже было бы любопытно посмотреть, а как же оно было? Напроситься, что ли, на экскурсию? Или так не принято? Надо будет узнать у леди Эстель.
И тут мне на плечи неожиданно легли большие ладони.
Мое тело отреагировало само, резко разворачиваясь назад, и не успела я даже подумать и понять, кто это может быть, как мой правый кулак полетел вперед.
Промахнулась… К счастью…
Император уже был знаком с моими дикими повадками, поэтому быстро уклонился, и мой кулачок просвистел возле его носа, но не задел.
– Вот же уллис! – выдохнула я, глядя в карие глаза. – То есть…
– Ты неисправима, – рассмеялся его величество, держа меня в объятиях.
– Простите! – Я прижала трясущиеся руки к груди. Сердце колотилось от испуга так, что, казалось, сейчас выпрыгнет. – Вы меня напугали, а я… Ну, вы знаете. Но я не хотела, честное слово! Это от неожиданности!
– Я знаю, маленькая. – Он одной рукой погладил меня по щеке, а второй обнял за талию. – И не сержусь. Как можно сердиться на маленькую боевую птичку?
Его величество тоже переоделся, так как его предыдущий наряд я испортила, и сейчас вновь благоухал своим обычным одеколоном и был облачен в белоснежную рубашку и идеально сидящий костюм, подчеркивающий могучий разворот плеч и узкие бедра.
– Бойцовую курицу? – фыркнула я, вспомнив незабываемое утро с дичайшим похмельем и то, как император вытаскивал меня за ногу из постели, в которой мы спали вповалку с Грегом и Яном.
– Боевого стрижика! – рассмеялся лорд. – О чем ты думала, так пристально разглядывая эту гостиную?
Я поведала ему о своих мыслях. Вдруг действительно разрешит сходить на экскурсию?
– На половине матери все осталось таким же, каким было при ней. Последние свои годы она, правда, жила уже не здесь, во дворце, а в замке своего супруга, – задумчиво ответил мне владыка и стал рассказывать, так как я вопросительно смотрела и ждала продолжения. – Рэдерик даль Техо был неплохим человеком. В чем-то слабым, далеким от политики, не желающим играть в придворные игры, хотя поначалу сделал неплохую карьеру и дослужился до должности личного телохранителя императрицы. Никто не ожидал от него такого поступка. Но надо отдать ему должное, мою мать он любил самозабвенно. Если бы понадобилось – он умер бы за нее, не раздумывая. Что, собственно, и случилось, когда она ушла за Грань. Но, на мой взгляд, это было проявлением слабости. Ведь у него был малолетний сын, а он бросил его. Думаю, Себастьян так ему этого и не простил.
Я ничего не говорила, так как не хотела спугнуть приступ откровенности, и его величество продолжил:
– Не вини Себастьяна слишком сильно. Он славный мальчик, только так и не смог вырасти из своей детской обиды на «предательство» оставивших его родителей. А потом его предала Риверия, уже по-настоящему, и он окончательно закрылся. И не хочет понять, что нужно жить и бороться за то, что дорого, а не прятаться от всего, что может ранить. Иначе так ничего и не добьешься.