9. Чувством она воспринимает тела, воображением — подобия тел, рассудком — измерения тел, и тому подобное: сначала, очевидно, бестелесное, для своего существования нуждающееся в теле, а вследствие этого — в месте и времени. Посредством интеллекта душа, поднимаясь над всем, что есть тело, или принадлежит телу, или каким-либо образом телесно, воспринимает сотворенный дух, который для существования не нуждается в теле, а вследствие этого — и в месте, однако без времени никак не может существовать, будучи по природе изменчив. Наконец, посредством интеллигенции она тем или иным способом и насколько это доступно тварной природе, выше которой только Творец, непосредственно зрит Его Самого, Единственного наивысшим и чистым образом бесплотного, Который не нуждается ни в теле, чтобы существовать, ни в месте и времени, чтобы существовать где-нибудь и когда-нибудь.
10. <О чувстве>. Чувство сравнивают с землей, ведь оно не выходит за пределы тела, а всякое тело следует рассматривать как землю. Чувство есть сила души, с помощью которой та воспринимает телесные формы телесных вещей, причем присутствующие. Хотя чувство не есть тело, оно называется телесным, потому что, как сказано, не выходит за пределы тела или потому что пользуется телесными орудиями. По числу своих орудий оно называется пятичастным, хотя внутри едино. Как вода, налитая в емкость, испускает через множество отверстий струи, различающиеся сообразно виду и расположению отверстий, при том что внутри она едина и единообразна, так чувство, единое и единообразное внутри, меняется сообразно характеру и положению орудий и прилагает свои силы к разным вещам. Ведь внутри, не только в производящей фантасмы (phantastico) части души, то есть низшей части духа, но также и в духе животных, то есть высшей части тела, зрение, слух, обоняние, вкус и осязание существуют все вместе, хотя в разных орудиях они, как сказано, делают разное. Огонь, например, блещет в глазах, которые и положением, и огненной природой, и составом соответствуют свету. Воздух, тонкий, чистый и соседственный огню, звучит в ушах, положением соответствующих воздуху, составом — звуку. Прочее ясно: густой и дымный воздух ароматами и зловониями затрагивает ноздри, а вода приносит вкус нёбу. Земля связана с осязанием, особенно свойственным ногам и рукам, коими мы чаще всего касаемся земли. Впрочем, поскольку живое тело есть по преимуществу земляное вещество, всюду в нем, где есть дух, находится и осязание{31}. От чувства происходит воображение, и от различий в чувстве — различия в воображении.
11. <О воображении>. Воображение же есть та сила души, которая воспринимает телесные формы телесных вещей, причем отсутствующие. Чувство воспринимает действительные тела через их присутствующие действительные качества, разные по-разному, как было сказано; воображение же — только подобия и образы (imagines) действительных тел, отчего и называется воображением{32}. Поскольку это не действительные тела и не действительные качества тел, воображение есть некое удаление и улетучивание от телесного, но не достижение бестелесного, крайнее усилие телесного духа, но не приход к бестелесному.
Ведь для тела невозможно истончиться так, чтобы сделаться духом, а для духа — уплотниться так, чтобы сделаться телом. Ведь рожденное от плоти всегда по природе и сущности есть плоть, а рожденное от духа подобным же образом есть дух (Ин. 3:6). Однако у того и другого есть нечто сходное, а именно высшая часть тела и низшая часть духа, посредством которых они могут легко соединяться личным союзом без смешения природ. Ведь подобное радуется подобному, и легко вступают в соединение вещи, которые не отталкиваются друг от друга из-за несходства. Итак, душа, которая подлинно есть дух, а не тело, и плоть, которая подлинно есть тело, а не дух, легко и удобно соединяются в своих крайних частях, то есть в производящей фантасмы части души, которая есть почти тело, и в чувственной способности (sensualitate) плоти, которая есть почти дух. Высшая часть души, то есть интеллигенция или ум, о котором будет сказано позже, несет образ и подобие того, что выше нее, то есть Бога, почему и могла Его приять, и была Им прията, когда Он Сам захотел, в личный союз, без всякого изменения природы: почему бы таким образом и высшая часть плоти, то есть чувственность, несущая подобие души, не могла восприять ее сущность в личном союзе? Разве в чувстве и памяти животного нет некоего образа-подражания (imitago){33} разумности, во влечении — образа способности желать, а в том, чего он избегает, — способности отвергать?