И явился Навуходоносор, библейский Аттила, посланец Господнего мщения, молот Иеговы, поражавший тех, кто покинул алтари истинного Бога.
А ведь пророки предвещали его приход. Послушайте Исайю:
«Вот, придут дни, и все, что есть в доме твоем и что собрали отцы твои до сего дня, будет унесено в Вавилон; ничего не останется, говорит Господь. И возьмут из сыновей твоих, которые произойдут от тебя, которых ты родишь, — и они будут евнухами во дворце царя Вавилонского».
А вот Аввакум вещает от имени Господа:
«Я подниму халдеев, народ жестокий и необузданный, который ходит по широтам земли, чтобы завладеть не принадлежащими ему селениями. Страшен и грозен он; от него самого происходит суд его и власть его. Быстрее барсов кони его и прытче вечерних волков; скачет в разные стороны конница его; издалека приходят всадники его, прилетают как орел, бросающийся на добычу. Весь он идет для грабежа; устремив лице свое вперед, он забирает пленников, как песок».
Наконец, во исполнение пророчеств, Навуходоносор, царь Вавилона, отправился с войском на завоевание города:
«И вышел Иехония, царь Иудейский, к царю Вавилонскому, он и мать его, и слуги его, и князья его, и евнухи его, — и взял его царь Вавилонский.
И вывез он оттуда все сокровища дома Господня и сокровища царского дома; и изломал, как изрек Господь, все золотые сосуды, которые Соломон, царь Израилев, сделал в храме Господнем.
И выселил весь Иерусалим, и всех князей, и все храброе войско — десять тысяч было переселенных, — и всех плотников и кузнецов; никого не осталось, кроме бедного народа земли.
И переселил он Иехонию в Вавилон; и мать царя, и жен царя, и евнухов его, и сильных земли отвел на поселение из Иерусалима в Вавилон.
И все войско, и художников, и строителей, всех храбрых, ходящих на войну, отвел царь Вавилонский на поселение в Вавилон!..»
Этот плен был предсказан еще царем Давидом в восхитительном псалме, воплотившем страдания изгнанников всех времен:
«При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда упоминали о Сионе.
На вербах, посреди его, повесили мы наши арфы.
Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши — веселья: „Пропойте нам из песней сионских ".
Как нам петь песнь Господню на земле чужой?
Если я забуду тебя, Иерусалим, — забудь меня десница моя.
Прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего.
Припомни, Господи, сынам Едомовым день Иерусалима, когда они говорили: "Разрушайте, разрушайте до основания его ".
Дочь Вавилона, опустошительница! Блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам!
Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!"
Среди высланных был Даниил.
Иудей по рождению, мальчиком увезенный из того Иерусалима, в котором уже нет ни жителей, ни храма, он смог истолковать сны Навуходоносора и значение роковой надписи: "Мене, мене, текел, упарсин", испугавшей Валтасара; дважды его бросали в львиный ров, сначала на одну ночь, потом — на шесть дней. Наконец он смог получить у Кира эдикт, разрешавший евреям вернуться на родину и восстановить храм. Святилище должно было иметь шестьдесят локтей в высоту, столько же в ширину, три ряда из полированных камней и один — из дерева, "выросшего в Сирии".
И вот после семидесяти лет изгнания сорок две тысячи триста шестьдесят иудеев вернулись в родные места. Так много пленников оказалось потому, что за семь десятилетий Иерусалим дважды подвергался разграблению и каждый раз платил победителю дань людьми.
Кир не только разрешил вновь отстроить храм, он сделал больше: дал деньги на его возведение и вернул городу пять тысяч четыреста золотых и серебряных чаш, захваченных в Иерусалиме Навуходоносором.
Увы! Новый храм был бледным слепком прежнего. Но это был храм. И пока старики плакали, молодые испускали радостные крики: ведь они не видели первого! Храмовое здание освятили в 513 году до Рождества Христова, на празднество съехалось множество евреев со всей Палестины, в честь него заклали сто жертвенных быков и двести баранов, четыреста агнцев и двенадцать козлов — во отпущение грехов двенадцати колен Израилевых.
Восстановив и освятив храм, евреи вновь осознали себя единым народом.