Есть все основания считать, что мосты наводились для того, чтобы заключить (внимание!) СТРАТЕГИЧЕСКУЮ ДОГОВОРЕННОСТИ ОБ ОСТАНОВКЕ РАЗВИТИЯ.
В самом деле, почему диалог «систем с различным социальным строем» начался выведением за скобки идеологий? Ведь их-то и надо было бы обсуждать (мы понимаем развитие так, вы — этак). Вместо этого — экология… пределы роста… «В доме повешенного не говорят о веревке»?
В любом случае, в итоге данного диалога одна система оказалась разрушена. А другая? Другая претерпела странные метаморфозы. Очень странные!
До этих метаморфоз именно развитие (в простейшем варианте — прогресс и гуманизм) было аргументом в пользу лидерства западной цивилизации. Именно за счет развития она могла легитимировать свою экспансию. Даже если экспансия шла в духе Киплинга («несите бремя белых») — все равно речь шла о бремени, о том, что в чужие неразвивающиеся миры будет привнесен великий дух развития. Иезуиты говорили: «Для вящей славы Господней». Западные прогрессоры (прошу не путать с нашими реформаторами, любителями братьев Стругацких) говорили: «Для вящей славы Развития». Вокруг этого имени — Развитие — выстроился проект. Его авторы свели развитие к одной из его возможных модификаций, именуемой «прогресс». Но в рамках этой модификации они развитие прославили и, повторяю, оформили в виде сверхвлиятельного на момент оформления мегапроекта.
Он называется проект «Модерн». Это очень сложный комплекс идей, принципов управления, подходов, ценностей, легитимации, форматов, текстов, внетекстуальных культурных явлений и прочего. Мы во все большей степени убеждаемся в необходимости анализировать триединство развития как такового, проекта «Развитие» (в котором развитие все же предполагается) и игр вокруг развития (в которых, возможно, развитию и места никакого не остается).
Причем именно обсуждение проекта «Развитие» является звеном, связующим между собою аналитику развития как такового и аналитику разного рода игр. Это требует особого внимания к данному модусу исследуемого триединства.
Очень важно при этом зафиксировать, что у нынешнего человечества есть лишь один живой и актуальный мегапроект развития. И называется он — «Модерн». Человечество так или иначе соотносит себя с этим мегапроектом (не надо путать мегапроект с проектами типа национальных).
Человечество может тянуться к Модерну (сценарий № 1 — собственно модернистский).
Оно может отвергать Модерн (сценарий № 2 — контрмодернистский).
И оно может устало отмахиваться от Модерна (сценарий № 3 — постмодернистский).
Но во всех трех сценариях человечество как-то себя отстраивает от этого самого Модерна. Потому что на сегодняшний день отстраиваться больше не от чего.
Многие возразят мне: «Откуда такой монизм? Почему автор считает, что есть только один мегапроект развития? А вот это, это…»
Отвечаю. Автор сам может запросто «нарисовать» (и обязательно «нарисует») несколько не сводимых к проекту «Модерн» мегапроектов развития. Но — именно «нарисует». В соответствии с известной присказкой: «Что нам стоит дом построить? Нарисуем — будем жить!»
Но ведь дело совсем не в том, чтобы так вот «нарисовать». Никто ведь на самом деле не захочет и не сможет жить в нарисованном доме.
Мегапроект «Модерн» потому и мега, что он состоит из сотен тысяч научных трудов, произведений искусства, подходов к управлению обществом, регулятивных норм, принципов понимания происходящего. Это гигантский банк данных (и не только данных, но и знаний), к которому подключено человечество.
Оговорив это (и зарезервировав тем не менее возможность немодернистских подходов к развитию), разберем отстраиваемые от проекта «Модерн» сценарии.
Сценарий № 1 — собственно модернистский — предполагает именно эту подключенность. Она не имеет ничего общего со слепым копированием (вестернизацией). Давно уже к модернистскому банку знаний и информации страны подключаются с учетом своей специфики. Индия, Китай, Япония, другие восточные страны сделали именно это. А кто этого не сделал, тот погорел. Вот, например, шах Ирана начал подменять модернизацию вестернизацией — и погорел.
Одним из «ноу-хау» Модерна является национальное государство. И нация как таковая. В Индии есть масса племен и несколько конфессий. Поэтому индиец — это не индус и не тот, кто принадлежит к самому главному племени. Индиец — это индиец в смысле Модерна. Индия уйдет от Модерна? Куда? В конфессиональную идентичность? Тогда неминуемы страшные войны между индуистским, исламским, сикхским, буддийским населением Индии. В племенную идентичность? Тогда место нескольких главных войн займут сотни малых этнических и субэтнических войн.