Большая часть культурного человечества в воду истории не вошла, опасаясь последствий. Вошел ли, например, в воду истории как страсти по новизне великий китайский народ? В той мере, в какой для него альфой и омегой являются всесильные циклы, не вошел. Я не специалист. И не знаю специалиста, который взялся бы это оценить. И с трудом представляю себе метод, на который такой специалист мог бы опереться.
Но мой личный опыт наблюдения китайской цивилизации говорит о том, что — несмотря на все модернизационные успехи — ее ядро не задето крылом странной и диковинной птицы под названием История.
Невозможно назвать эту птицу ни семитской, ни арийской. В том-то и казус, что она существенно семито-арийская. И этим одним ставит в тупик тех, кто охотится за конкретным иудейским «врагом человечества», «такое» сделавшим и с замечательными слонами, и с прочими жертвами своих бесчисленных происков. Зороастрийский взрыв, вошедший в резонанс с иудейскими пророчествами… Два этих взрыва (арийский и семитский) в их взаимообусловленности и взаимопреемственном качествовании… А дальше обусловленный этими двумя взрывами мегавзрыв под названием христианство. Он и только он оформил окончательно историю как невероятно проблематичный формат человеческого существования.
Нет истории без философии истории. Нет философии истории без метафизики истории. Нет метафизики истории без острейшего ощущения онтологического конфликта, конфликта света и тьмы, добра и зла. Мировая история — дитя этого конфликта.
Внутри этого конфликта у человечества есть особая роль. В истории разворачиваются битвы, имеющие фундаментальный смысл. Она, история, и мучает, и сулит надежду. Да, без нее исчезнут определенные муки. Но исчезнет и надежда как таковая. В истории может свершиться и свершается Великая Новизна. Ее метафизика не только таит в себе ответ на вопрос о природе зла, но и вычерчивает рукой надежды тот маршрут, по которому следует идти спасаясь. То есть освобождаясь от зла. Нельзя утверждать, что этот маршрут — прямой, как полет стрелы. Но он — не лабиринт и не круг коловращений (Вечное возвращение).
Вера человечества в историю подтачивается двумя соблазнами. Один — презреть историю как Время, являющееся и очевидным врагом человечества (старение, смерть), и чем-то, заведомо подчиненным Вечности. Это — эманационный, гностический соблазн. Другой соблазн — циклически-пантеистический. Все идет по кругу. Направленность — выдумка. Есть именно коловращение всего на свете. Не только времен года, но и человеческих судеб. Отсюда и реинкарнация.
Зима — все умерло. Весна — воскресло. Снова зима — снова умерло. Стихийно оформленное в язычестве, это пантеистическое мировоззрение навязывает сознанию и иные циклы. Например, цивилизационные. Родилась цивилизационная монада, оформилась, состарилась и умерла. Бесконечно изощренная китайская теория циклов, кальпы индусов… Европейские заимствования Ницше, Шпенглера, Тойнби, Данилевского, Хантингтона, наконец! Великие часы тикают: «Так было — так будет, так было — так будет». Вечное возвращение, так поразившее Ницше… Коловращение, смена кальп… Стерли — заново… Стерли — заново…
С одной стороны, пантеизм с его циклами, в которых нет историчности. С другой стороны, гностицизм с его уцениванием Времени в пользу Вечности, тоже отрицающий историю. В узком створе между этими двумя отрицаниями движется Дух истории. Нет истории без того, чтобы общество не стало познавать самое себя как нечто, развернутое во времени, то есть обладающее историчностью. Неведение обществом своей историчности — в целом скорее норма, а ведение — глубокая аномалия. Но, раз возникнув, эта аномалия начинает диктовать условия всем. И тем, кто соглашается нести крест Истории. И тем, кто отказывается это делать. Сам этот отказ вовлекает отказывающегося в Историю. Нельзя противопоставить себя истории, не оказавшись в определенной степени ей сопричастным. Внеисторизм — это именно неведение истории. Антиисторизм — это в каком-то смысле уже все равно историзм.
Историческое сознание, зародившись в семито-иранском ареале, укоренилось в том, что называется духом Запада. Говорить о бездуховности Запада как такового просто смешно. И вряд ли можно не заметить, что птица под названием «Дух истории» чаще всего свивает гнезда на Западе. Что излияния исторической лавы чаще всего случаются на западной культурной земле.