Во-первых, это одна из возможностей прочтения данных античных авторов.
Во-вторых, есть другие античные авторы (тот же Аристотель, который был ничуть не менее авторитетен в христианстве, долгое время «путавшем» его с Платоном… да и что такое аутентичный Платон?).
В-третьих, есть другие христианские школы. Например, Абеляр.
В-четвертых, есть особые отношения веры и разума, оговоренные в Модерне.
В-пятых… В-шестых…
Короче, мне понятно, что рассудок пасует перед трансцендентальным. Но если трансцендентальное ничему не доступно, то в чем его смысл? А если оно чему-то доступно, то что есть то, чему оно доступно? Понятно, что это не рассудок. Но это и не эмоция, освобожденная от всего остального. Такая эмоция может породить истерический экстаз, но не более. Проникать же в некие сферы (пещеру Прокла и так далее) может только нечто, наделенное качествами высшего синтеза. То ли разум, воспаряющий на крыльях любви, то ли любовь, воодушевляемая созвучным ей разумом.
Понятно, что для религиозного человека обычный субъект-объектный метод пасует перед трансцендентальным. Но ведь не субъект пасует! Если субъект пасует, то он не субъект. Скажут, что есть Высший субъект. И потому субъект и не должен претендовать на субъектность. Но разве Высший субъект не наделил субъект свободой воли? Разве он запретил субъекту познавать Высший субъект? А как же гнозис (не гностики, а гнозис — прошу не путать!)?
И потом, разве этот Высший субъект, обладая высшей духовностью, не является в этом смысле и высшим разумом? И разве разум не объединяет Высший субъект с субъектом? А как же тогда «по образу и подобию»?
Пиама Павловна хочет вести Россию в XXI век под лозунгом «философия — это служанка религии»? Она хочет цыкнуть на философию и указать ей ее место? И легитимировать это ссылками на Платона, Плотина и Прокла?
Но это даже не новое Средневековье. Потому что уже в Средневековье церковь хотела конкурировать с наукой в вопросе о разуме, определять, чем один разум отличается от другого, а не провозглашать: «Всяк сверчок знай свой шесток». Ибо сам клир понимал, что его сила — в способности познавать (конечно же, особым образом) трансцендентное. А если оно, это трансцендентное, вообще непознаваемо никем и никак, то к чему клиру такое «трансцендентное»?
Совсем другое дело — рассуждать о том, как разум, приближаясь к Богу, меняет свою структуру и тогда приближается еще больше. Это называется — снятие оппозиции субъект-объект… Это пример классического применения в религии теории нелинейных процессов.
И конечно же, возникает еще один вопрос. Такое отношение к разуму («знай свой шесток» то есть) сочетаемо с гуманизмом? При том, что гуманизм, как, наверное, все мы понимаем, отнюдь не всегда носит светский характер.
Мне кажется, что ответ очевиден.
И что дехилиастизация, проводимая во имя дебольшевизации, очень быстро оборачивается не только демодернизацией и деанаптуэзацией (компрометацией развития), но и дегуманизацией. Если кому-то нужно, чтобы Россия надежно никогда не развивалась никаким образом, то это очень правильный и тщательный набор демонтажей, при которых развитие оказывается лишенным какой бы то ни было сущностной почвы. О тех прорывах в будущее, которыми Россия славилась, в этом случае речи не может быть тем более.
Вернадского нет и не может быть. Какая ноосфера? «Знай свой шесток»!
Софиологии тоже не может быть.
Н.Федоров — видимо, хилиасто-гностик?
Серебряный век — радение хилиастической секты.
Советский период — ублюдок, зачатый от хилиасто-гностики.
Ну, и наконец, развитие несовместимо с благом христианства.
О'кей. Зачистили всю поляну. Срезали все, что может формировать высшую тонкую структуру любого проекта развития. А теперь давайте развиваться — дружно и с песней. Что? Не получается? Давайте звезды снимать или трупы выволакивать. Это занятие более простое и знакомое.
А в это время ведущие интеллектуальные центры мира будут разрабатывать совершенно новые формы диалога науки и религии. Это уже не Эйнштейн, не Уиллер, не Пригожин. Все продвигается дальше с каждым годом. А тут под крики об освобожденной наконец духовности — такое опрощение… такое опрощение…
Почему по этому поводу молчат те, кто интегрирован в конкретный духовный массив? Что, в православной части методологического сообщества есть только А.Лоргус? Там есть люди с совершенно другим авторитетом… Им это все нравится? Им некогда? Что случилось? А философы? Аверинцев умер, но другие православные мыслители и эрудиты живы. Они, повторяю, интегрированы… Ну, как еще помягче сказать? Почему они молчат? Они позиционируют себя в пределах описанной мною странной духовной поляны? Им безразлично, будет ли в России развитие? Они не понимают, что в рамках этой поляны развития не будет и что она создана для того, чтобы его не было? Им не ясно, что если не будет развития, то будет другое — взятие Россией на себя ускоренных гностических обязательств по «самовалентинизации» и «самомаркионизации»?