В России уже восславлен, причем недопустимым для всего остального мира образом, так называемый социал-дарвинизм. Теория развития, основанная на том, что сам не чуждый религии Дарвин называл «выходом из инферно», греховна. А инферно? Такое, чтобы из него выхода не было? Итак, социал-дарвинизм уже воспет неслыханным и недопустимым образом… А что если идеалом этого социал-дарвинизма станет браток? Что если будет воспето его право (жить — значит быть несправедливым) опускать, пригибать и так далее? Ведь Ницше-то, который жизнь восславил и справедливость отменил, как раз и является отцом социал-дарвинизма!
Стоп! Мы же о метафизике говорим! Жизнь жизнью, а смерть?
Жил такой крутой, верный закону жизни, закону пригибания, опускания, пожирания ворюга… По совместительству — кровопийца… Идеальный представитель идеального, в силу своей безыдеальности, мироустройства, подлинный выразитель его восхитительно-грабительской сущности. И, уже когда опускал, пожирал, делал все, что подобает прихожанину церкви жизни имени Ф. Ницше, знал при этом, что умрет. Волк, тигр, крокодил делал то же самое и не знал. А он знал. Жизнь без идеала, не имеющая над собой судьи, но знающая о фатуме смерти, — это не животная жизнь.
Бандитам надо не только нормы устанавливать, суды вершить, праздники справлять (определенным, делающим их социумом образом). Им надо хоронить своих собратьев, переправлять их в мир иной. Собратья же — необязательно атеисты.
Возникает несколько нетривиальных проблем.
Прежде всего — проблема греха. Если братан ищет утешения в классической религиозности, то никакие трансформации оной не могут полностью стереть проблему греха и платы за грех. То бишь вечных мук, ада и всего прочего. Ада, созданного в социальном смысле (подчеркиваю — в социальном, не желая задевать чувства верующих) для того, чтобы не все становились братанами. Потому что когда все станут братанами, то жизнь кончится. И братаны кончатся вместе с нею.
Итак, братан, который с точки зрения церкви им. Ф.Ницше вел себя образцово, с точки зрения другой церкви вел себя совсем иначе. А по делам и воздастся…
Есть проблема, не правда ли? Но предположим, что ее как-то обошли… Мол, великий грешник был близок к богу, раскаялся и… Словом, всё у братана «в шоколаде», и он попал в рай.
Возникает новая проблема — что он там делает? Я не шучу! Это серьезнейшая проблема. Раскаявшийся при жизни братан, герой Шукшина Егор Прокудин, хотел березки трогать, на воду смотреть, «Калину красную» распевать… Опять же — свет… «Ты одна мне несказанный свет» — и так далее. А нераскаявшийся братан хочет, чтобы «та жизнь» была наполнена самым лучшим из того, что он вкусил в этой жизни. То есть в той жизни должны быть грабежи, перестрелки, стрелки, разборки, телки, кайф и прочее. Есть тут что-то новое? Нет!
Викинги, представьте себе, ровно таким же образом представляли себе Вальгаллу. Они в ней рубятся насмерть, пьют, гуляют. Зарубленных попрыскали живой водой… они воскресли — и за свое.
А что, неужели кто-то считает, что очень крутой и не лишенный способности домысливать подобные сюжеты братан захочет петь в небесном хоре и купаться в океане Света? Что его не стошнит от подобной церковной идиллии? Что он не побежит сразу в другую церковь? И бабки свои… Фьють! Удобному конфессиональному конкуренту…
Но и с Вальгаллой тоже есть проблемы… Там ведь не только гуляют и дерутся! Там бьются насмерть (и воскресают), так сказать, в порядке тренировки. Ведь предстоит последняя битва сил добра и зла, света и тьмы. А это в идеал метафизической криминальной оргии никак не может быть включено. И вообще — это слишком «исторично», и даже «хилиастично», не так ли?
Но и приспособление классического христианского представления о благе вечной жизни к метафизической криминальной идиллии проблематично. Как ни переформатируй христианство в угоду новым временам — это искомого результата не даст… Обратиться за помощью к грекам?
Аид — просто царство теней… Мрачное и бесперспективное место… Другое дело — какие-то там счастливые острова… а также греческий Олимп. Олимп абсолютно устроил бы криминального «триумфатора-пригибателя». Живут роскошно. Пируют… Пригибают смертных… Трахаются — и в своем круге, и с использованием телок, добываемых в стане «опущенных» (то бишь смертных).