Если империя, то День народного Единства — это день фактического зачатия романовской империи. И что мы празднуем? А если царство… В любом случае — поверьте опытным людям — власти не поздоровится. Медведеву же в первую очередь.
Вопрос № 6. Д.Медведев одновременно с утверждением, которое я развернуто анализирую, заявил (цитата): «Наш народ духовно и нравственно богат. Нам есть, чем гордиться, есть, что любить».
Полностью солидаризируюсь с этим утверждением. Но нельзя проводить деисториософизацию («И-») и говорить о духовном богатстве народа («И+»). Ведь в этом случае неминуем вопрос: ЧЕМ духовно и нравственно богат народ, создавший порочный культ государства и сформированный этим порочным культом? Очевидное отсутствие ответа на подобный вопрос породит серьезнейшие политические последствия.
Вопрос № 7. Д.Медведев, говоря об ужасе культа государства, господствовавшего на протяжении веков, ПРОТИВОПОСТАВЛЯЕТ, И ИМЕННО ПРОТИВОПОСТАВЛЯЕТ, этому ужасу СТАРОГО государства, благость государства НОВОГО. Мы имели порочный культ на протяжении веков, и (цитата) «ПОЭТОМУ принятие в 1993 году Основного закона, провозгласившего высшей ценностью человека, его жизнь, его права и собственность, стало беспрецедентным событием в истории российской нации».
Вы понимаете? БЕСПРЕЦЕДЕНТНЫМ СОБЫТИЕМ!
За всю нашу тысячелетнюю историю самое беспрецедентно позитивное — это ельцинская Конституция! Меньше всего хочу дискредитировать нынешнюю Конституцию. Не хватало только добить еще и ее. Но чем выше ее возносят, тем для нее это опаснее. Даже не хочу подробно рассуждать, почему. Это так очевидно. Покажут пальбу по Белому дому, референдум «да-да-нет-да» и спросят: «Это то беспрецедентно позитивное, что противостоит предшествующему историософскому заблуждению?»
Вопрос № 8. На минутку предположим, что мы и впрямь перешли в 1993 году историософскую черту (чего, безусловно, не было) и разорвали на бумаге (Конституция — это разрыв на бумаге) с порочным культом, господствовавшим столетиями. Как должен был бы оформляться переход от разрыва на бумаге к разрыву на деле?
Порочная практика, осуществляемая столетиями, не может выкорчевываться даже самым умным и судьбоносным правовым документом.
Мало Конституции, нужен субъект, который день за днем, месяц за месяцем, год за годом будет выкорчевывать въевшуюся в плоть и кровь порочную практику. Субъект этот должен существовать автономно от государства и как некая его антитеза. Ну, так — представьте себе — и возник подобный субъект в 90-е годы. Его можно назвать «граждане-олигархи». Ельцин за этих граждан ухватился в 1996 году, поняв, что бюрократия пробуксовывает. А граждане-олигархи принялись выкорчевывать порочный культ государственности — вместе с самой государственностью. И очень лихо.
Довыкорчевывались до катастрофического государственного кризиса 1998–1999 годов. Окончательный триумф граждан-олигархов означал очередной развал страны. Путин этого не допустил. И стал корчевать корчевателей. Государство было спасено, а выкорчевываемый гражданами порочный культ… При Путине бюрократия (которую уничтожить можно только вместе с государством) усилилась, ее реальные антагонисты (олигархия и криминалитет) признали это усиление и стали играть по новым правилам.
Культ, знаете ли, не Конституцией руководствуется. Вы ему хучь американскую, хучь французскую. А уж ельцинскую… «А Васька слушает да ест». И что прикажете делать? Бюрократию снова уничтожать? Как? Вместе с государством? Культ снова выкорчевывать — чьими руками? Граждан-олигархов? Тех самых, которых Путин приструнил? «У меня для вас других выкорчевывателей нэт». А эти выкорчевывают прежде всего государство, а уж потом какой-то там культ. Им государство распилить надо, а не на культ размениваться. И распилить его им надо побыстрее.
Совершенно согласен с президентом Медведевым в том, что государство — это средство и только средство. Вопрос лишь — чье средство и средство чего.
Государство — это средство, с помощью которого народ длит и развивает свое историческое предназначение. Где деисториософизация — там нет исторического предназначения, а значит, нет и народа. Но чье тогда средство государство? И средство чего?
Д.Медведев отвечает: «Сильное государство и всесильная бюрократия — это не одно и то же. Первое нужно гражданскому обществу как инструмент развития и поддержания порядка. Для защиты и укрепления демократических институтов. Вторая — смертельно опасна для него» (по тексту понятно, что гражданского общества. — С.К.).