Клэр не вернулась к врачу, чтобы выяснить, что происходит. Зачем снова беспокоиться? Собиралась ли она вернуться в те комнаты ожидания без окон, в которых поклялась не появляться, и потребовать объяснений, почему она еще не умерла?
По какой-то причине ей было предоставлено дополнительное время – время, в течение которого она чувствовала себя хорошо. Жизнь открыла перед ней двери, и она без раздумий в них вошла. А пять лет спустя, когда обследование, сделанное с другой целью, показало, что ее поджелудочная железа свободна от опухолей, она была так же шокирована, как и врачи.
Когда я впервые взял у Клэр интервью о таинственном исчезновении ее рака, старая вражда по поводу важности «почвы» вновь всколыхнулась. Клэр не знала, чем оправдать наступившую ремиссию; она просто понимала, что в какой-то момент между выходом из кабинета хирурга и возвращением в больницу спустя годы все исчезло. Глубокие изменения, которые Клэр внесла в свою жизнь, не были сделаны с намерением вылечить себя; она совершенно точно ожидала, что рак поджелудочной железы вскоре заберет ее жизнь. Она лишь пыталась прожить отведенный ей отрезок времени полноценно. Суть этих изменений была в противостоянии страху, мешавшему ей жить так, как хочется. Но, возможно, сыграло роль сочетание факторов – смена диеты и образа жизни, а также глубокие эмоциональные и духовные трансформации, – изменивших ее тело. Словно богатый питательными веществами компост добавили в бедную, бесплодную почву.
Спонтанная ремиссия наступает вследствие изменений, запускающих работу иммунной системы. В нескольких посещенных мной лечебных центрах Бразилии это явление случалось в разы чаще, чем в среднем по миру. Там происходило нечто, позволявшее этим глубоким, фундаментальным сдвигам активировать исцеление. Возможно, они представляли собой совокупность случаев того самого явления, которое происходит повсюду, незаметно, поглощенное статистикой и средними показателями. Например, в Абадиании люди ели продукты с высоким содержанием питательных веществ, упражнялись и медитировали, а также оставляли позади стрессы повседневной жизни. Они обращались внутрь себя и смотрели в лицо своим страхам, забытым мечтам, а также убеждениям о себе и мире, которые никогда раньше не подвергали сомнению. Они заново открывали себя, часто полностью перестраивая основу своей жизни, и верили, что исцеление возможно.
Где-то среди этих физических, умственных и духовных преобразований – которые испытали множество посетителей тех центров и других излечившихся, чьи истории я получал по электронной почте, – был спрятан код для спонтанного исцеления: точная комбинация цифр, которые нужно ввести вместе, чтобы открыть дверь к ремиссии. В то же время я подозревал, что это было случайным сочетанием факторов, которые выстроились в ряд, чтобы создать редкое, чудесное явление – своего рода «парад планет».
Все, что мы вкладываем в тело, влияет на нашу «почву». Продукты, которые едим. Токсины, которые просачиваются внутрь. Лекарства, которые принимаем. Бактерии, которые колонизируют наши тела. Даже мысли, чувства и убеждения о себе и окружающем мире влияют на «почву», которой является наша иммунная система.
Сила вашей команды естественных киллеров и других борющихся с болезнями клеток связана не только с питанием и физической активностью, но и с тем, как вы справляетесь со стрессом, отношениями, старыми травмами, во что верите, как видите и понимаете себя.
Согласно биографии Пастера, написанной его зятем, даже сам «отец микробной теории» отрекся от своих идей. Страдая от последствий инсульта, он знал, что его путь подходит к концу. Оглядываясь на свою жизнь и карьеру, Пастер пересмотрел свою позицию.
– Бернар был прав, – сказал он, имея в виду Клода Бернара, который пытался доказать свою теорию, выпив стакан с бактериями холеры. – Патоген – ничто, почва – это все.
Большинство людей в центре исцеления в Абадиании верили, что их избавление от недугов было следствием божественного вмешательства.
Я не исключал возможности того, что глубокая вера этих людей в высшую силу могла сыграть в их выздоровлении большую роль; мы находимся только на ранних стадиях изучения влияния духовного опыта на физическое тело. Как психиатр, я понимал, что как сознание, так и подсознание могут влиять на работу организма, вплоть до мельчайших его клеток и того, как они функционируют. Но если что-то и происходило, то это происходило внутри индивида, в его биологических системах, и мы должны были это обнаружить.