Я устало опустилась на кровать и прикрыла глаза. Если бы все оказалось не игрой разума, а правдой… Я каждый день об этом думала. У меня ведь могла быть совсем другая жизнь. Джеральд мог ведь оказаться не плодом моего больного воображения, а вполне реальным мужчиной, которому я понравилась. Ведь могло же быть такое? Ведь другие женщины вокруг как-то встречают свою половинку? Почему же мне досталось всего лишь видение, иллюзия? Может, мне просто не суждено быть рядом с мужчиной, и боги решили показать мне это…
Встала и подошла к большому зеркалу, висящему на стене. Утром собиралась впопыхах, лишь бы не слышать проклятий Генри и не видеть его злобного взгляда. Муженек Мартины вообще не отличался хорошими манерами и очень любил бренди из винного погреба. Ума не приложу, как сестра с ним живет. Он же ужасный, грубый, неприятный! А вот Джеральд… Он был идеальным… Видимо, поэтому и оказался нереальным. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Я распустила наспех собранные волосы, расчесала и снова заколола изумрудными шпильками. На мне было атласное медовое платье со скромным вырезом, прямое и простое, но все же для этого места казалось слишком нарядным. Пришлось заглянуть в саквояж. Мартина сама собирала для меня вещи, даже не пустив в собственную комнату, заперев в кабинете отца. На ее доброту и великодушие я, конечно, не надеялась, но реальность превзошла все мои ожидания… В саквояже я обнаружила два платья из грубой серой ткани с длинными широкими рукавами. Где она взяла этот ужас? Я, конечно, никогда не была модницей, но услугами наших портних пользовалась регулярно. А этот серый ужас, похоже, наша экономка носила. Ну, спасибо, дорогая сестренка… Еще нашла несколько смен белья и жуткую ночную сорочку в мелкий цветочек на бретельках. Вот же гадина! И здесь умудрилась насолить мне! Я ведь не смогу теперь домой вернуться за вещами… Хорошо, что Лаура разрешила мне выходить ненадолго. Хорошо, хоть деньги при мне… От бессилия и обиды даже расплакалась. Ну за что Мартина так со мной? Я ведь ничего плохого ей не сделала…
— Здравствуй!
Я обернулась, вздрогнув. Приоткрыв дверь, в комнату заглядывал незнакомый светловолосый мужчина.
— Ты ведь новенькая, да? Меня Трой зовут.
— А меня Корделия, очень приятно.
— Не хочешь поболтать?
Новый знакомый казался вполне нормальным и спокойным, а поговорить с кем-то мне сейчас бы очень не помешало. Мы вышли в гостиную и устроились на одном из диванов. Трой по возрасту казался старше меня, но открытая мальчишеская улыбка делала его моложе, несмотря на густую щетину. Он был одет в кафтан из бархатной дорогой ткани модного покроя, да и вообще весь его вид и манеры говорили о высоком положении.
— Мрачновато тут, не находишь? — спросил он. — Я тут со скуки умираю, хорошо хоть от заклинаний сплю много… Поговорил со смотрительницей нашей, она и рассказала о тебе. Ну, что ты нормальная вроде.
Трой подмигнул и рассмеялся.
— Вот именно, что вроде, — ответила и тоже невольно улыбнулась. — А ты давно здесь?
— Две недели, а остальные дольше. Здесь все просто чокнутые, можешь мне поверить… Вот взять моего соседа, Райана. Он у Имперской гавани живет, состоит в рыбачьей артели. Так вот, этот чудак вообразил, будто стал аристократом. Заперся в комнате на три дня и не выходил. Начальник артели ходил, ходил, а потом рассказал все его родителям. Дверь выломали, а Райан там еле живой. Ничего не ел три дня, не пил и даже не спал. Еле откачали… А когда расспрашивать стали, сказал, что ему показалось, будто развлекается он на балу во дворце Императора дни и ночи напролет. С девицами роскошными танцует, яствами да винами заморскими балуется… Вот его сюда и отвели от греха подальше. Мать часто приходит, плачет. А Райан сидит целыми днями, молчит и хмурится. Видно, не по нраву реальная жизнь-то.
— Вот как бывает, — пробормотала я. — Ничего себе…
— А соседка твоя, Мэй… Вообразила, значит, что у нее ребенок есть, сын. Люльку купила, распашонки там, ползунки… Ну все, что малышу положено. И ходит счастливая такая, все про ребенка говорит. А все вокруг знают, что не рожала она вовсе, а муж ее год назад умер. Отец пришел к ней, давай расспрашивать про малыша, а Мэй на пустую люльку показывает, качает ее, колыбельную поет. Ну, отец объяснить попытался, что ребенка-то и нет никакого, а она в истерику тут же. Еле притащили сюда…
— Как страшно… А вторая девушка?
— А Карэн с чего-то решила, что она безобразна. Говорит, шрам у нее через все лицо и морщин полно. Молоденькая совсем, лет восемнадцать, из богатой семьи. В академию поступила, поклонники были… Что случилось, вообще не понятно!
Слов нети, как меня впечатлили рассказы Троя. По сравнению с внутренними демонами друзей по несчастью, мои казались не такими уж и страшными. Подумаешь, жениха себе выдумала…
— Трой, а откуда ты столько подробностей знаешь?
— Так они ведь не всегда такие неразговорчивые. Вот вернется господин Шерман, и снова в себя придут. Его ритуалы хорошо помогают, только вот эффект недолгий. Пройдет время, и снова в иллюзии свои возвращаются. Целители все никак причину понять не могут…
— А господин Шерман… Он какой? — осторожно спросила, стараясь не выдать излишней заинтересованности.
— Очень сильный доринг, в ковене состоит. Да и просто очень хороший и душевный человек… А ты, Корделия, почему здесь?
— Можно сказать, тоже придумала несуществующую жизнь, — ответила уклончиво.
Хоть Трой мне и нравился, откровенничать все же не хотелось.
— Это, похоже, сейчас самая распространенная болезнь, — заметил мужчина, грустно улыбнувшись.
В комнату вошла смотрительница, позвала нас ужинать и отправилась собирать остальных пациентов.
— Зато кормят тут очень хорошо, — сказал Трой, весело подмигнув.
Он хотел уйти, но я удержала.
— Трой, а ты… почему здесь?
Мужчина обернулся, посмотрел на меня странным долгим взглядом, а потом сказал:
— Я жену свою убил.
Эти страшные слова были произнесены так просто и буднично, словно речь шла о каком-то незначительном пустяке. У меня мурашки побежали по коже. Трой разом перестал казаться милым и симпатичным. Боги, куда же я попала?
Интересный случай
Раздался вежливый стук в дверь, и в кабинет вошел Шерман Стонфилд собственной персоной. Он как обычно тепло поприветствовал коллегу и улыбнулся, устраиваясь в любимом кресле. Лаура в очередной раз почувствовала, как ее отпускает напряжение при возвращении главы заведения. Когда Шерман был на месте, казалось, что все под контролем, и даже пациенты становились спокойнее. К тому же, руководящая должность в его отсутствие тяготило целительницу, ведь излишняя ответственность немало портила ей нервы, так что в пору было присоединяться к здешним постояльцам.
— Ну, как у нас дела? — спросил Шерман. — Надеюсь, никаких происшествий?
— Нет, к счастью! — воскликнула Лаура, всплеснув руками. — Справляемся потихоньку. А вы как съездили?
— Ерунда, — отмахнулся с досадой доринг. — Эти конференции в ковене совершенно бесполезны и отнимают время только. Я поймал себя на мысли, что ужасно скучаю по этому месту. Не находите, Лаура, что у нас особая атмосфера?
Никакой особой атмосферы пожилая целительница не замечала, да и восторгов начальника не разделяла, поэтому просто пожала плечами в ответ.
— Знаете, есть мнение, что мы рано или поздно станем такими же, как и наши пациенты.
— А вот это вполне возможно, — ответила женщина. — Мне иногда кажется, что я тоже начинаю потихоньку сходить с ума. Ну ничего, светлейший, вы ведь обязательно меня вылечите.
— Если это будет в моих силах, — усмехнулся Шерман.