— Он обещает вести себя хорошо! — радостно подтвердила я вслух.
Йор Вальд животных терпеть не мог. За исключением разве что лошадей, и то на расстоянии упряжки.
Но прикинув все за и против, выдавил кривую улыбку.
Будь это настоящий кот, я бы заперла его в комнате и не выпускала, опасаясь, что из него сделают варежки. Но это же Тьмок! Он сам из кого хочешь макраме сплетет.
Так что со спокойной душой выпустила его бродить по усадьбе и прилегающей территории.
Покои же обвесила на ночь охранками, и не зря.
Камала безмятежно посапывала у себя, а я трижды просыпалась, как музыку для души слушая отборный мат шепотом на разные голоса. Родственничкам очень уж хотелось знать, что я эдакого привезла в чемоданах. Но спросить — ниже их достоинства, потому послали слуг, тайком.
Утром половина горничных прятала обожженные ладони в перчатках. Отец за завтраком сидел мрачнее тучи, пока я не завела разговор о деньгах.
— Оформите, пожалуйста, разрешение на распоряжение финансами. Я собиралась сегодня с утра в банк, — прощебетала с невинным видом.
Лицо йора Вальда моментально разгладилось и помолодело.
Поскольку я несовершеннолетняя, просто прийти и потребовать открыть счет не могу. Нужно разрешение от старшего родственника. В случае если бы мы не договорились с отцом, таковым мог бы считаться глава посольской миссии, но решать каждый чих через министерство — еще то удовольствие. Проще уж тихо, по-семейному.
— Можешь перевести всю сумму на мой счет! Я буду выдавать тебе понемногу, — щедро предложил папенька.
Всю сумму — это он облезет. Но чуток поделюсь.
Я собиралась придерживаться нехитрого правила, сформулированного одним из моих защитников.
Кто девушку кормит, тот ее и гуляет.
Старый вояка выражался далеко не так деликатно, но в данной ситуации, поскольку я не мужчина, его вариант неприменим.
— Я открою свой счет, но вам тоже непременно переведу. В конце концов, я не могу сама оплатить обучение в академии, — тактично увильнула от прямого противостояния, не уточнив цифр. Пусть думает, что хочет.
— Вызову мою модистку? — полувопросительно протянула Лайса.
— Нет, лучше после банка сразу заедем в ателье фрекки Хоклинд.
— О-о-о! — выдохнула мачеха благоговейно.
Я назвала лучшую мастерскую, услугами которой не стеснялась пользоваться королевская чета. Записывались туда загодя, и, скорее всего, нас развернут на пороге, несмотря на родство с таммаватом.
Но шла я туда вовсе не за платьем.
Нет, я знала самый постыдный секрет владелицы.
И собиралась этим знанием бессовестно воспользоваться.
Отец выделил нам от щедрот экипаж, сам отправился на работу в кэбе. Подозреваю, что заботился он не о моем удобстве, а о Лайсе. Но какая разница, главное — результат.
В банке нас сначала встретили настороженно. Но услышав, кто я, и увидев верительные грамоты и разрешение от йора Вальда, стремительно прониклись ко мне всяческим уважением.
Вышли мы оттуда уже через час. В сумочке покоилась кредитная книжка со множеством листочков и лимитом, от которого глаза мачехи до сих пор не впучились обратно. Они с сестрой то и дело переглядывались, молчаливо уточняя друг у друга — не померещилось ли им.
Если честно, я чувствовала себя немного неуютно.
К деньгам я всегда относилась прохладно. В частности потому, что в них не нуждалась. За исключением короткого периода проживания с отцом, в остальное время меня баловали либо матушка, либо муж. А после стало уже не до роскоши. Государство щедро платило за закрытие прорех, только вот тратить заработанное было особо некуда. И когда? В перерывах между боями я успевала восстановить резерв и отоспаться. В подаренной его величеством резиденции я ночевала реже, чем в буераках.
По ступеням ателье фрекки Хоклинд я поднималась, готовая к сражению, как в старые добрые денечки.
И не ошиблась.
Глава 4
Хозяйка встретила нас лично, была мила и любезна, но непреклонна.
— Дорогая моя, создать платье для внучки таммавата Сомиравы — настоящая честь для меня, но увы — запись закрыта до осени! Ничего не могу поделать! — разводя руками над дымящимся чайничком и пирожными, пропела фрекки Хоклинд.
— А я к вам не за платьем, — дернула плечом я, невозмутимо отпивая из чашки обжигающе-терпкую жидкость. Ух, ядрено заварили!
Рядом надрывно закашлялась не ожидавшая такой подлости мачеха, но я не обратила на нее ни малейшего внимания.
— За чем же тогда? — тон модистки похолодел до температуры замерзания.