Здание церкви было современное, в деловом стиле, отделанное штукатуркой. Наполовину офисный центр, наполовину церковь – спроектированная так, чтобы заехать в нее по дороге куда-то еще. У задней стены возвышалась высокая колокольня. Отражая лучи яркого полуденного солнца, колокольня служила маяком проезжавшим мимо машинам и единственным архитектурным атрибутом здания, указывавшим на то, что внутри происходят богослужения. Другим украшением были входные двери, деревянные, под старину, словно принадлежавшие старинной церкви. Дверные ручки представляли собой большие железные кольца. По внутренней части каждого кольца торчали крохотные шипы. Из-за них браться за ручки было немного больно. Присмотревшись повнимательнее, Ниланджана поняла, что шипы имеют вид ножек. Кольца были изображениями насекомых-многоножек.
Искусственная старина дверей указывала на стремление братства казаться куда более старым. Это был брендинг в чистом виде. Если бы двери сошли за атрибут древней веры, то новая религия показалась бы жителям Найт-Вэйла заслуживающей большего доверия.
Так поступают корпорации и различные сети. Например, у «Средневековья» все заведения имеют псевдозамковый вид. А рестораны «Оливкового сада» построены в форме оливковых деревьев, и завсегдатаи ощущают дух тосканских кулинарных традиций, когда на лифте поднимаются по «стволу» на «дерево», где их помещают в вытянутые зеленые мешки и подвешивают на «ветках», словно листья, а официанты подают им гигантские оливки величиной в половину обычного посетителя. Но ведь это сетевые рестораны. В архитектуре же церкви сквозило нечто фальшивое, отдающее манипулированием.
Ниланджана снова взглянула на брошюру, и та напомнила ей о «Словотворце». Кто-то из этой церкви пытался использовать Городской совет против Карлоса.
«Что ты тут замышляешь?» – пробормотала она себе под нос, потянув за чугунную ручку. Двери не поддавались. Ниланджана была почти уверена, что они выполняют роль декорации. Она обошла здание сбоку и обнаружила скромную двойную стеклянную дверь, оказавшуюся незапертой. Как и все в церкви, за исключением деревянных дверей, она больше подходила офисному зданию где-нибудь в пригороде.
Войдя, Ниланджана вздрогнула от ударившей в нее струи воздуха из кондиционера. Церковь придерживалась ложной уверенности, распространенной в теплых штатах, что если снаружи слишком жарко, то внутри должно быть слишком холодно – просто для соблюдения равновесия. Вестибюль был выполнен в таком же деловом стиле, как и наружная отделка: бежевый ковер, низкий вазон с беспорядочными листочками, завивающимися, как побеги в саду, неровно выкрашенные бежевые стены с еще заметными следами от кистей, фонтанчик с питьевой водой и шесть стандартных дверей, ведущих в туалеты, с табличками «М», «Ж», «Нет», «Неизвестно», «Для ангелов» и «Для слишком полных». Надо всем этим возвышались те самые двери, изнутри казавшиеся еще менее убедительными. У входа располагался киоск с вывеской «Прием посетителей», полный брошюр и прочей информации о церкви. Ниланджана взяла один из буклетов и пролистала его. Его автором также был «Словотворец».
Послышалось дрожащее гудение органа, словно в музыку вставили звук болтающейся струны. Оно доносилось из зала собраний. Через полуоткрытую дверь она увидела составленные один на другой складные стулья за низкой сценой, над которой висел небольшой проекционный экран с оборванными краями.
Ниланджана повернулась от источника звука к полуоткрытой двери, ведущей в длинный коридор, где, похоже, располагались рабочие помещения.
Если Словотворец пишет для церкви брошюры, то все, наверное, работают здесь. Если все они работают здесь, у них, вероятно, есть офис. Она прикоснулась к полуоткрытой двери. Коридор освещался мигающей лампой дневного света. Орган взвизгнул фальшивой нотой в хриплых динамиках и смолк.
– Тебе не надо туда ходить, – произнес голос у нее за спиной.
Глава 8
– Да, там просто офисы, – произнес стоявший на пороге зала собраний Дэррил. – Извините за шум. Я проверял нашу звуковую систему для вечернего собрания, используя один из моих любимых духовных альбомов. «Десять инструментальных од Улыбающемуся Богу», композитор Боно.
– Ничего страшного. Я просто… – сказала Ниланджана, пытаясь отыскать выскочившее куда-то сердце. – Вы меня напугали.
– Ниланджана, вы пришли к нам в церковь. Как это здорово! – Дэррил широко улыбнулся. Улыбка у него была дежурная и натянутая, и все же он выглядел как человек, которому можно что-то рассказать. Он производил впечатление человека, который поймет тебя и сделает все, чтобы тебе помочь.