— Но какую причину назвал Харрисон Марте Лоренс для симуляции адюльтера? — спросил судья. — Мне кажется, по его поведению она должна была заподозрить подтасовку.
— Сомневаюсь. Харрисон имел самый лучший предлог для своего поведения. Он был известен как великий любовник. Марте не казалось странным, что, помимо шантажа, Харрисон также пытается приударить за ней. Очевидно, она была слишком занята, отбиваясь от него, чтобы размышлять о его мотивах. Меня бы не удивило, если бы у Харрисона развился подлинный интерес к охоте — такая ситуация могла бы выглядеть привлекательной для сардонического склада его ума. Или, коли на то пошло, если бы Дерк Лоренс об этом знал.
Эллери умолк и задумался.
— Думаю, ваша честь, это все, — закончил он.
Дэррелл Айронс отвернулся от окна.
— Судья Леви, — заговорил он, — я хотел бы, чтобы вы поняли, что я согласился защищать моего клиента, веря в подлинность нанесенного ему оскорбления. Но больше я в это не верю, а потому отказываюсь от защиты.
По прошествии некоторого времени члены другого жюри вернулись после совещания в зал суда и заняли свои места; тот же человек на скамье подсудимых впился взглядом в их лица, словно пытаясь открыть хорошо охраняемый секрет; другой судья кивнул клерку, и в зале наступила тишина.
Клерк, повернувшись к присяжным, громко спросил:
— Не будет ли любезен старшина жюри встать?
Человек, сидящий с краю на первой скамье присяжных, поднялся.
— Пришло ли жюри к единому мнению? — осведомился клерк.
— Да, — ответил старшина.
— Каков же вердикт жюри? — в третий раз спросил клерк.
Старшина посмотрел прямо в глаза Дерку Лоренсу и четко произнес:
— Мы считаем обвиняемого виновным в убийстве первой степени.
В маленькой комнате, соседней с залом суда, бледная женщина встала и со вздохом сказала сидевшим рядом с ней мужчине и девушке:
— Пожалуйста, отвезите меня домой.