Карсон протянул служащему две банкноты по десять долларов.
– Остальное оставьте себе за беспокойство, – заявил он. Служащий немного подобрел.
Ну, ладно, все хорошо. Но это в последний раз, – предупредил он. – Вы предупреждены, Чирли. Если вы заставите меня подняться еще раз, чтобы прекратить этот базар, вы вылетите вон. Вы знаете правила. Дирекция не интересуется, что вы делаете в вашем номере, до тех пор, пока это не переходит границы дозволенного.
Чирли указала ему пальцем на дверь.
– Вы получили ваши бабки и проваливайте! И в следующий раз стучите потише, а если этого не сделаете, я расскажу вашей толстухе, сколько раз в неделю вы заходите в триста шестой номер, чтобы проверить в нем состояние проводки.
– Как вы смеете! – возмутился служащий.
– Именно смею, – улыбнулась Чирли и вытолкнула его из комнаты. Закрыв за ним дверь, она потушила сигарету о полированную поверхность комода. – Поверьте мне, – обратилась она к Карсону, – что жить тут до отвращения тошно. Нет ничего удивительного, что Шеннон пошла другим путем, нежели я. Так у полиции нет никакого следа?
– Двадцать минут назад, когда я туда звонил, у них ничего не было.
– Бедная девочка! Я думаю...
– Что?
– Не подключить ли к этому делу нескольких полезных парней? В моей работе я общаюсь со многими людьми, далеко не ангелами, но они никогда не позволили бы себе подобной выходки. Все это случилось в нескольких милях отсюда. Если ублюдки из этих мест, они вынуждены будут остановиться, чтобы запастись провизией, а я знаю несколько продавцов. Дайте мне время привести себя в порядок и одеться, а потом доставьте меня в мой бар. Во всяком случае, если у вас нет никакого другого намерения...
– Ничего у меня нет.
Чирли вынула из комода пару чулок, комбинацию и чистый бюстгальтер, но никак не могла найти трусики.
– Ба, – философски заметила она, – да на что мне нужны эти трусики?
Она унесла свое белье в ванную и прикрыла за собой дверь. Через минуту Карсон услышал журчание воды. В ожидании девушки он поставил на место стол, подобрал кусочки лампы и, как мог, убрал комнату. Когда он покончил с этим, он стал убивать время, рассматривая фотографии, украшавшие комод. Большинство из них были большого размера, блестящие, и изображали даже не второразрядных актеров и дирижеров оркестров. Все они были с автографами.
Карсон поискал фотографию Чирли и "наконец нашел ее. Девица была снята в сценическом костюме, если можно назвать костюмом две вишни и микроскопическое прикрытие нижней части живота фальшивыми бриллиантами. Она была хорошо сложена, но все же не так, как ее сестра. Чирли одевалась слишком вызывающе. Стыдливость имела свою предерзкую смелость. Карсону больше нравилась фотография Шеннон в соблазнительном купальнике, но достаточно закрытом.
Для женщины Чирли (может быть, по причине своего ремесла) потратила весьма мало времени на купание и наведение красоты. Она вышла из ванной в комбинации и направилась к шкафу, откуда вынула кораллового цвета костюм, шикарный, но слишком бросающийся в глаза. Белая блузка с многочисленными оборками, пара туфель на очень высоком каблуке и белый мех неизвестного происхождения докончили этот ансамбль.
– У меня была горжетка из настоящей куницы, – объяснила она, – С ней у меня был вид настоящей папиной дочки, но я немного повздорила с типом, который мне ее подарил, и он отобрал ее у меня.
– Вы прекрасно выглядите, – заверил ее Карсон.
Это, может быть, было не очень благородно, но он посылал к небу молитвы, чтобы только не встретить кого-нибудь из знакомых, пока он шел под руку с Чирли. С ее плотным гримом и платиновыми волосами, падающими на плечи, она казалась именно тем, чем была на самом деле.
Бар, в котором она пела и который называла коробкой, находился совсем недалеко от ее дома на той же улице. Заведение было явно известного сорта. Над дверью располагалась большая неоновая вывеска в настоящее время не светящаяся; надпись гласила: "Кафе-Концерт". Под вывеской и с боков двери можно было узнать из афиш, что ожидает посетителя внутри. На одной из афиш была изображена во весь рост Чирли – в таком же костюме, что и на фото на комоде в ее комнате.
Выходя из машины, Чирли бросила любовный взгляд на афишу.
– Потрясающе, не правда ли? У него голова хорошо варит, у Слима, он не надоедливый патрон... С момента вашей женитьбы я пила все время.
– Почему?
– Думаю, из зависти, – честно призналась Чирли. – Было множество людей, которые предлагали мне много разных вещей, но они никогда не думали о женитьбе. Я – "эта славная девчонка Чирли", и этим все сказано. Когда мужчине нравится женщина, он хочет, чтобы она сказала "да", а когда она это говорит, то все отлично.
Чирли первой вошла в бар. После улицы там казалось темно и прохладно. В этот час после полудня бармен был один. Он расставлял бутылки по полкам, вынимая их из ящика, стоящего на эстраде, где каждый вечер местные звезды исполняли свои номера.
– Ты имела дерзость вернуться! – воскликнул толстяк, увидев Чирли. – Так не исчезают! Патрон был в бешенстве. Когда я думаю о том, что он о тебе думает, то я думаю...
– Но Чарли... – запротестовала Чирли.
– Не хочу тебя слушать! – оборвал ее бармен голосом, дрожащим от бешенства и презрения. Он вытащил конверт из ящика и положил его на прилавок. – Слим сказал, чтобы я отдал тебе это, если ты вернешься. А ты даже не удосужилась прийти за деньгами в день получки. А теперь убирайся! Я не знаю, что ты о себе воображаешь, но в твоем стриптизе нет ничего такого, чего нет у других девиц, насколько я в курсе.
Карсон инстинктивно попытался смягчить обстановку.
– Скажите мне, пожалуйста, добрый человек, что заставляет вас разговаривать с Чирли подобным тоном?
– Не расстраивайтесь, Джеймс, – прервала его Чирли. – Во всяком случае, это было грязное место, и с меня довольно. – Она улыбнулась Карсону и добавила: – Неплохо бы освежиться. Я надеюсь, у вас еще осталась выпивка?
– Если у вас есть бабки, – проворчал бармен.
– Если у нас есть, – пошутил Карсон и положил банкноту на стойку.
Они выпили по двойному бурбону. Потом Чирли слезла с табурета и, виляя бедрами, направилась к машине, сопровождаемая Карсоном.
– Я очень огорчен, – произнес Карсон.
– Бросьте! – Чирли передернула плечами. – Лонг-Бич напичкан коробками со стриптизом. Рай для полудюжины других прибрежных городов. Мне ничего не стоит получить ангажемент. Единственное, что меня тревожит, это то, что я хотела провернуть это дело и надеялась на помощь Слима и Чарли.
– Вы хотите, чтобы я проводил вас в другое место?
Блондинка несколько секунд размышляла, потом покачала головой.
– Если вы не возражаете, немного позже. Я отправлюсь туда на собственной машине, но в настоящее время бары мертвы. В это время после полудня там можно найти только тех, кто забежал по дороге залить последнюю рюмочку за галстук, прежде чем направиться домой. А что если мы направимся в центральное отделение полиции и немного потормошим фликов? Как вы думаете, это к чему-нибудь приведет?
– Сомневаюсь. На мой взгляд, они делают все, что в их силах.
– Они обещали известить вас при получении новостей?
– Да, они немедленно сообщат мне.
– В таком случае, я вам скажу, что нам нужно делать, – проговорила Чирли, одергивая юбку на коленях. – Отправимся к ним и подождем до девяти часов. До этого времени бесполезно что-либо предпринимать в барах и кабаре. Если до этого часа флики ничего не найдут, вы сводите меня в несколько коробок, где я смогу закинуть удочку.
Предложение стоило принять. Карсону не хотелось оставаться одному, в особенности в своем доме, где все напоминало ему о Шеннон. Во время поездки по дороге вдоль побережья по направлению к Редондо он спрашивал себя, сколько же времени человек может находиться без сна и еды, и удивился, что не ощущает ни голода, ни усталости после всех передряг. Ничто не имело сейчас значения, кроме Шеннон.