Попрощавшись с Карауловым, я направился в столовую, но вдруг подумал: "А может быть, Сарычев нашел что-нибудь в комнате Дмитрия и напал на его след?.."
Миновав столовую, я пошел к Сарычеву. Антон Кириллович встретил меня на веранде своего дома.
- А, Евгений Николаевич! - приветливо крикнул он. - Заходите, заходите! Ну, как выспались?
- Благодарю вас, неплохо, - отвечал я, поднимаясь на веранду. - А вы, кажется, уже побывали у Дмитрия?
Сарычев не ожидал, наверное, что я знаю об этом, и удивился, кажется, моему вопросу.
- Да, побывал, - ответил он неохотно. - Буря там у него такой тарарам учинила - форменный разгром. Велел Бобрикову навести порядок.
- И никаких следов, никакой записочки не нашли? - допытывался я.
- Не нашел. Да и к чему ему оставлять такую записку? Сам объявится через день-другой.
САРЫЧЕВ ТОЖЕ ИЩЕТ АСТРОВА
Весь день мы были заняты исправлением разрушений, причиненных нашей энергетической базе ураганом. Особенно пострадали от него солнечные устройства инженера Кочетова, производящие тепло низкого потенциала, в отличие от моей гелиоустановки, дающей тепло высокого потенциала, порядка нескольких тысяч градусов.
Я искренно любил наше разнообразное солнечное хозяйство. Мы все тут были ловцами солнечной энергии, но каждый из нас ловил ее своим способом, и каждый способ был по-своему остроумен.
Я ходил теперь мимо всей нашей техники, и мне досадно становилось, что она все еще числилась только экспериментальной. А ведь совсем рядом были колхозы, которые остро нуждались в такой технике и могли бы послужить для нее той питательной средой, без которой техника эта могла захиреть здесь, в тепличных условиях экспериментальной базы.
Чем больше думал я об этом, тем сильнее недовольство сменялось во мне возмущением. Чем, в самом деле, собирается заниматься в дальнейшем наш уважаемый начальник? Сколько будет оттягивать наш "выход в люди", как выразился кто-то из молодых инженеров нашей базы? Просто досадно было вспомнить теперь его уговоры - терпеливо ждать усовершенствования фотоэлектрических батарей Астрова.
Нужно немедленно идти к Сарычеву и спросить: "Где Астров?" Он знает, конечно. Нелепо, в самом деле, допустить, чтобы молодой советский инженер позволил себе выходку, простительную разве только ребенку, - обидеться и сбежать куда-то. Ерунда какая! Нет, тут другое что-то. Тут какие-то маневры Сарычева. Я сейчас же потребую у него оказать, что с Дмитрием. Антон Кириллович его, видно, опутал чем-то, но я открою Дмитрию глаза.
Распаляясь все более, я решительным шагом подошел к дому Сарычева и уже хотел было подняться на веранду, когда услышал вдруг заинтересовавшие меня обрывки разговора.
В сгустившихся сумерках говорившие не заметили меня. Я остановился под густым чинаром, росшим возле самой веранды Сарычева, и прислушался. Разговаривали вполголоса Антон Кириллович и Иван Иванович Бобриков. По тону голоса я догадался, что Сарычев был недоволен, чем-то и упрекал Бобрикова. Иван Иванович оправдывался:
- Все объездил, Антон Кириллович. Где велели, там и побывал. Даже к Алибекову заезжал.
- Плохо, плохо искали, Иван Иванович, - ворчал Сарычев. - На карточку-то, которую в комнате его нашли, не обратили вы разве внимания? Кто такая эта Фирюза, подарившая ему свой портрет? Не в ней ли весь секрет-то?.. Возьмите завтра с собой эту карточку, покажите ее местным колхозникам, может быть, кто-нибудь узнает эту Фирюзу.
- Слушаюсь, - коротко ответил Бобриков. - Завтра же попробую воспользоваться карточкой. Я не нужен вам больше?
- Можете идти, Иван Иванович. Желаю вам успеха!
Слышно было, как, тяжело ступая по скрипучим доскам веранды, Бобриков направился к выходу.
Я раздумал теперь заходить к Антону Кирилловичу и, выйдя из-за чинара, завернул за угол дома Сарычева. То, что мне удалось услышать из его разговора с Иваном Ивановичем, навело меня на мысль, что Сарычев не знает, где Астров. Дмитрия-то, по-видимому, и разыскивал так безуспешно в местных колхозах Бобриков. Это обило меня с толку. Выходит, что Дмитрий ушел куда-то, даже начальника базы не поставив об этом в известность. Непохоже это было на него...
КАПИТАН КЕРИМОВ В КУРСЕ ДЕЛА
Я плохо провел эту ночь, размышляя о событиях последних дней. Утром твердо решил доехать в райком партии, посоветоваться с Джафаровым. Выехал тотчас же после завтрака и в полдень был уже на месте. Джафаров принял меня с обычным своим радушием:
- Привет, привет покорителю солнца! Давно пора к нам заглянуть. Ну, с чем приехали?
Я был смущен. Стыдно было признаться секретарю райкома, что после совещания ничего еще не сделано и что вообще неизвестно, когда можно будет что-либо сделать. Вместо этого я должен был поделиться с ним своими опасениями и попросить совета. Джафаров выслушал меня внимательно, походил в задумчивости 'по кабинету и твердо сказал:
- Нужно вызывать Керимова. Это представитель районного отделения Министерства государственной безопасности. Мне думается то, что вы рассказали мне, - по его части.
Минут через пять в кабинет вошел высокий смуглый мужчина в военной форме. Джафаров представил нас друг другу.
У Керимова были строгие, внимательные глаза с лучиками морщинок над скулами. Он слушал меня сосредоточенно, делая изредка какие-то пометки в своем блокноте.
- То, что вы рассказали, - выслушав меня, заметил капитан, - нам уже известно. История эта, должен вам признаться, пока мне непонятна.
Заметив явное недоумение на моем лице, он добавил:
- Несколько месяцев тому назад в одном ближневосточном научном журнале появилась статья о проблеме использования солнечной радиации. Нам показалось странным, что этот журнал, раньше поносивший советскую науку и технику, вдруг стал хвалить Астрова, а заодно с ним и Сарычева. Ясно было, что это неспроста.
При этих словах Керимова я вспомнил вдруг иностранный журнал, валявшийся на полу комнаты Дмитрия и пропавший куда-то.
- За первой журнальной статьей последовали и другие. Автор статьи, какой-то не то сирийский, не то арабский ученый, уверял, что он давно жаждет обменяться научным опытом с Астровым, всячески давая понять, что им самим достигнуты в этой области большие успехи. Вскользь упоминал он в своих статьях, имя американского инженера Орсона Клиффорда, который будто бы совместно с ним разрабатывает эту проблему. Мы навели кое-какие справки и выяснили вскоре, что автор статей и в самом деле работает над использованием солнечной радиации, но область его - солнечные отражатели.
- А ведь Астров-то занимается, кажется, фотоэлектричеством? - спросил Джафаров, все время с интересом слушавший наш разговор.
- Совершенно верно, - подтвердил капитан. - Нам сразу же показалось это подозрительным, но мы догадались, в чем тут дело, когда навели дополнительные справки об Орсоне Клиффорде. Он-то как раз и работал, оказывается, над получением фотоэлектрического тока с помощью солнечной радиации. Оказалось также, что он человек очень сомнительной репутации. Говорят, что, разрабатывая в прошлом параболический конусный отражатель для получения солнечного тепла высокого потенциала, он присвоил принцип мексиканского инженера Мануэля Альфаро.
- За таким типом нужно смотреть в оба, - заметил Джафаров.
- Мы, конечно, сразу же насторожились, - продолжал Керимов. - Тревогу нашу усилило еще и то обстоятельство, что Клиффорд, оказывается, был лично знаком с Сарычевым. Они познакомились несколько лет назад на какой-то международной промышленной выставке. Тогда-то, наверное, он и узнал от Сарычева, над чем работает Астров. В общем обстановка такова: автор статьи ходатайствует сейчас о визе на въезд в Советский Азербайджан. Цель его очевидна - он выполняет поручение Клиффорда, который, безусловно, затеял какое-то грязное дело, но действует через подставное лицо.
- Что же вы собираетесь делать?
- Прежде всего искать Астрова, - ответил капитан, бросая в пепельницу выкуренную папиросу.- С этой целью мы уже приняли меры.