Тэйра заперла дверь, включила в номере свет и легла. Сон пришел только на рассвете. Когда Оутс поинтересовался, хорошо ли она отдохнула, в ответ прозвучало:
— Хуже не бывает.
Показав стоявшему у ворот посольства охраннику свою дипломатическую карточку, Оутс оставил машину на небольшой стоянке и через боковую дверь провел Тэйру внутрь. По длинному коридору они прошли в тесноватое помещение. От окна к ним приблизился сухопарый мужчина со слегка растрепанными седыми волосами, густыми бровями и парой свешивавшихся с шеи на грудь очков.
— Доброе утро, мисс Маллрей. — Улыбаясь, он протянул Тэйре руку. — Чарлз Скуайерс, атташе по вопросам культуры. — Мягкий, вкрадчивый голос плохо соответствовал крепости его рукопожатия. — Криспин, будьте добры, принесите, пожалуйста, нам кофе.
С этими словами седовласый распахнул перед Тэйрой двойные двери просторного, залитого солнцем кабинета. Возле круглого стола с четырьмя креслами стоял второй мужчина.
— Позвольте представить доктора Шарифа Джемала, руководителя Совета по древним культурам, — сказал Скуайерс. — Он очень хотел встретиться сегодня с вами.
Лицо невысокого грузного египтянина покрывали глубокие оспины.
— Примите мои соболезнования. — В голосе Джемала звучала искренняя печаль. — Ваш отец был величайшим ученым и истинным другом нашей страны. Нам будет очень не хватать его.
— Благодарю вас.
Все трое опустились в кресла.
— Посол весьма сожалеет, — продолжал Скуайерс, — что не может к нам присоединиться. Воздавая должное вашему отцу, он хотел лично побеседовать с его дочерью. К несчастью, как вы, должно быть, уже слышали, сегодня ночью неподалеку от Асуана террористы осуществили еще одну акцию. Погибли двое подданных ее величества.
Атташе сидел совершенно неподвижно, его тонкие, аристократические руки покоились на коленях.
— Он просил меня передать, что все сотрудники посольства глубоко скорбят по поводу внезапной смерти вашего отца. Мне несколько раз выпадала честь общаться с господином Маллреем. Его смерть — потеря для нации.
С подносом в руках вошел Оутс.
— Сливки? — спросил Скуайерс.
— Нет, черный и без сахара, — ответила Тэйра. — Спасибо.
Скуайерс кивнул подчиненному, тот разлил кофе по чашкам. Над столом повисло неловкое молчание.
— Студентом мне посчастливилось провести один полевой сезон рядом с вашим отцом в Саккре, — нарушил наконец тишину Джемал. — Это было в семьдесят втором году, когда мы обнаружили гробницу Птахотепа. Никогда не забуду волнения, которое я испытал, впервые в жизни переступая порог погребальной камеры. Она сохранилась в первозданном виде. Рядом со входом стояла великолепная деревянная фигура примерно такой высоты, — Джемал поднял ладонь, — как живая, поблескивая драгоценными камнями в глазницах. Сейчас она выставлена в Каирском музее. Вы должны обязательно посетить его!
— Буду рада, — попыталась вложить в голос энтузиазм Тэйра.
— Ваш отец очень многому научил меня. Я перед ним в неоплатном долгу. Он был удивительно добрым человеком.
Джемал извлек из кармана платок, громко высморкался. Чувствовалось, что он с трудом сдерживает эмоции. В кабинете вновь воцарилась тишина. Все четверо сосредоточенно подносили к губам чашечки с кофе. Затем заговорил Скуайерс:
— По словам врача, смерть вашего отца была быстрой и безболезненной. От сердечного удара она наступает почти мгновенно.
— Он все время принимал какие-то таблетки, — кивнула Тэйра.
— Не поймите меня неправильно, — вступил Джемал, — но ваш отец сам наверняка хотел, чтобы смерть застала его в Саккре. Там он был по-настоящему счастлив.
— Верю. Отец считал Саккру своим домом.
Оутс поднял кофейник, чтобы наполнить чашки.
— К сожалению, — извиняющимся тоном произнес Скуайерс, — существует ряд некоторых формальностей. Оутс вам поможет. Благодарю. — Он прикрыл чашку ладонью. — Мне достаточно. Необходимо решить, где вы захотите похоронить отца: здесь, в Египте, или дома? Помните, вам стоит только сказать, что должно быть сделано.
— Спасибо. — Несколько мгновений Тэйра молчала, вращая в пальцах чашку. — У меня было…
Скуайерс вопросительно приподнял брови.
— Не знаю даже, — она колебалась, — как объяснить. Это может показаться смешным. Просто…
— Смелее!
— Ну… когда я вчера вошла в павильон, мне почудился запах сигарного дыма. Я удивилась: курить в присутствии отца не решался никто. Я говорила об этом в полиции. И Криспину.
Оутс кивнул. Джемал принялся перебирать нефритовые бусины четок. Все трое не сводили с Тэйры глаз.
— А пятью минутами раньше я видела мужчину, крупного мужчину…
— Крупного? — чуть подался вперед Скуайерс.
— Да, такого высокого, выше обычного. Простите, звучит, наверное, глупо…
Атташе бросил быстрый взгляд на Джемала и рукой сделал Тэйре знак продолжать. Едва слышный перестук четок участился.
— По-моему, он наблюдал за мной в бинокль.
— Этот высокий? — уточнил египтянин.
— Да. Вчера вечером я увидела его снова. По крайней мере человек, который вышел из «мерседеса» и направился ко входу в отель, очень на него походил. К тому же он курил сигару. Посреди ночи кто-то крутил ручку двери моего номера. Когда я распахнула ее, в коридоре никого не было, но в воздухе висел запах сигарного дыма.
Тэйра слабо улыбнулась, сознавая, каким абсурдным может показаться слушателям ее рассказ. События предыдущего дня и прошедшей ночи, тревожные и многозначительные для нее, посторонними людьми будут скорее всего восприняты как цепочка банальных совпадений.
— Глупо? Я вас предупреждала…
— Ничего глупого в этом нет, — мягко произнес Скуайерс, кладя свою руку поверх ее. — Момент сейчас для вас действительно трудный. Если принять во внимание обстоятельства, нет ничего странного в том, что вы испытываете… беспокойство. Вы одна, в чужой стране, потеряли близкого вам человека. В такой ситуации реальность легко теряет знакомые очертания.
Тэйре было ясно, что слова эти продиктованы лишь вежливостью.
— Я чувствовала: что-то происходит, — сказала она. — Что-то…
— Дурное?
— Да.
По губам Скуайерса скользнула тонкая улыбка.
— Не стоит излишне беспокоить себя, мисс Маллрей. Египет — это одна из немногих стран, где человек легко убеждает себя в том, чего нет. Вы согласитесь со мной, доктор Джемал?
— Безусловно, — снисходительно ответил египтянин. — И дня не проходит без того, чтобы я не почувствовал, будто против меня что-то замышляют. Но в Совете по древним культурам это обычное дело.
Мужчины рассмеялись.
— Все, о чем вы говорили, я уверен, имеет самое безобидное объяснение, — сказал Скуайерс и после недолгой паузы добавил: — Если, конечно, ваш рассказ был абсолютно искренним.
Его слова прозвучали как шутка, однако в голосе дипломата слышалась неясная угроза. Уж не пытается ли молодая женщина умолчать некоторые, одной ей известные факты?
— Вы нам все рассказали?
— Думаю, да, — в наступившей тишине ответила Тэйра. Бросив на нее внимательный взгляд, Скуайерс откинулся на спинку кресла и издал добродушный смешок:
— Ну что ж, в таком случае, мисс Маллрей, можете спать спокойно. Не хотите печенья?
Минут десять протекли в непринужденной светской болтовне, а затем атташе поднялся. Двое других мужчин встали следом.
— Думаю, мы отняли у вас много времени, мисс Маллрей. Сейчас Криспин отведет вас к себе, чтобы разобраться с необходимыми бумагами.
Вручив Тэйре свою визитную карточку, Скуайерс направился к двери.
— Если у вас появится желание обсудить еще что-то, звоните. Это мой прямой телефон. Постараемся сделать все, что в наших силах.
Он пожал гостье руку, вежливо раскрыл перед ней дверь в приемную. Джемал в прощальном жесте поднял правую ладонь.
— Предлагаю пойти и перекусить, — сказал Тэйре Оутс.
Некоторое время атташе и египтянин сидели в молчании. Скуайерс задумчиво смотрел в окно, Джемал меланхолично перебирал четки. Первым заговорил египтянин:
— Интересно, она была правдива?
— О, думаю, да, — откликнулся Скуайерс, изогнув тонкие, бескровные губы в подобии улыбки. — Она ни о чем не знает. Во всяком случае, не подозревает, что ей что-то известно.