Дипломат достал из кармана конфету и принялся медленно разворачивать шуршащую фольгу.
— И какая же складывается ситуация? — спросил Джемал. Скуайерс поднял брови.
— Хороший вопрос. Дрейвик явно напал на след, но вот как в дело оказался втянутым Маллрей… можно только догадываться. Все это пока очень загадочно.
Он положил карамель в рот, рассеянно почмокал. В кабинете слышался негромкий, ритмичный перестук четок.
— Вы уже поставили в известность Мэйси? — поинтересовался Джемал. — По-моему, американцы должны быть в курсе.
— Не волнуйтесь, старина. Особой радости они не испытывают, но этого следовало ожидать.
— Так что нам сейчас делать?
— Выбор у нас невелик. Нельзя дать им понять, что нам известно о захоронении. Это было бы грубейшей ошибкой. Значит, будем сидеть и ждать, надеясь на лучшее.
— А если ничего не выйдет?
Скуайерс дернул головой, но промолчал. Пальцы Джемала неутомимо перебирали бусины.
— Не нравится мне все это, — сказал египтянин. — Может, стоит отказаться от идеи?
— А, бросьте! Такой шанс выпадает раз в жизни. Подумайте о вознаграждении!
— Не знаю. Не знаю. Ситуация становится неуправляемой. — Джемал встал, принялся нервно расхаживать по кабинету. — Как быть с его дочерью?
Скуайерс похлопал ладонью по подлокотнику кресла.
— По-моему, — после длинной паузы ответил он, — дама может оказаться даже полезной. Для того, чтобы… прояснить общую картину. Если только она не захочет поднять шум. Его нам необходимо избежать. Способны вы со своей стороны проследить за этим?
— Полиция будет вести себя так, как я ей скажу. — Джемал хмыкнул. — Там не станут задавать ненужных вопросов.
— Тем лучше. В таком случае я смогу позаботиться о мисс Маллрей. Криспин за ней присмотрит. Найдется дело и для других. Главное — не дать американцам хотя бы заподозрить, что мы ее используем. Иначе все рухнет. — Поднявшись, Скуайерс подошел к окну, за которым расстилался аккуратно подстриженный газон. — Мы должны расписать все по нотам. Если не сфальшивим, то успех обеспечен.
— Хочется верить. Малейший просчет — и все мы окажемся в дерьме.
Дипломат ухмыльнулся:
— Какая изящная формулировка, старина!
Он смачно хрустнул карамелькой.
10
ЛУКСОР
Халифа никак не предполагал, что в Луксоре окажется столько каменотесных мастерских. Разумеется, их было много, но только начав обход, инспектор понял, какую масштабную задачу перед собой поставил.
К ее выполнению Юсуф приступил еще накануне, сразу после того, как вышел из морга. Своего заместителя он отправил на восточный берег, а сам тронулся по западному, останавливаясь на пороге каждой мастерской и предъявляя хозяину фотографию с татуировкой скарабея. Обход закончился далеко за полночь, а в шесть утра оба вновь были на ногах. К полудню Халифа обошел, по его подсчетам, более пятидесяти ремесленных лавок — и без всякого намека на успех. Не давала покоя предательская мысль: уж не послал ли их Анвар на охоту за вымышленной дичью?
У дверей очередной мастерской он остановился: «Царица Тийя. Лучший в Луксоре алебастр». На стене грубо намалеван самолет и добродушно оскалившийся верблюд, рядом — изображение черного куба Каабы, знак того, что хозяин лавки совершил хадж в Мекку. Во дворе, в тени огромных глыб алебастра сидели, скрестив ноги, рабочие; их руки и лица покрывал слой белоснежной пыли. Халифа закурил сигарету, кивнул каменотесам и ступил внутрь. Навстречу ему из боковой двери с улыбкой поспешал невысокий мужчина.
— Полиция. — Юсуф предъявил свой жетон. Улыбка с лица владельца мастерской исчезла.
— У меня есть лицензия.
— Я хочу задать тебе пару вопросов. О твоих рабочих.
— Страховка?
— Не страховка и не лицензия. Нужно найти одного человека. — Халифа достал из кармана фотографию. — Знакома эта татуировка?
Мужчина поднес снимок к глазам.
— Ну?
— Может быть.
— Что значит «может быть»? Либо ты ее видел, либо нет.
— Хорошо. Видел.
Наконец-то, подумал Юсуф.
— Один из твоих ремесленников?
— Да, я выгнал его неделю назад. А в чем дело? У него неприятности?
— Можно сказать и так. Он мертв.
Владелец мастерской вновь всмотрелся в фотографию.
— Убит, — добавил Халифа. — Тело мы обнаружили вчера, в реке.
— Что ж, нам лучше зайти внутрь, — после продолжительного молчания ответил хозяин, возвращая снимок.
К стене довольно большой комнаты, куда они вошли, лепилась низкая кровать, напротив нее поблескивал экран телевизора на ножках, а в центре стоял накрытый к обеду стол: хлеб, несколько луковиц, кусок сыра. Над постелью висел пожелтевший фотопортрет бородатого старца в галабии и феске. Отец или дед хозяина, подумал Юсуф. В тонкой деревянной рамке под стеклом с портретом соседствовал древний лист с текстом первой суры Корана. Через открытую дверь видно было сидевших во дворе рабочих. Владелец мастерской плотно прикрыл ее.
— Парня звали Абу Найар, — сообщил он, поворачиваясь к Юсуфу. — Проработал у меня около года. Золотые руки, но любил выпить. Вечно опаздывал, никак не мог сосредоточиться. В общем, проблем с ним хватало.
— Тебе известно, где он жил?
— Старая Курна. Неподалеку от усыпальницы Рахмира.
— Семья?
— Жена и двое детишек. Дочки. К жене он относился как к собаке. Бил ногами.
Халифа глубоко затянулся табачным дымом, глядя на стоящий в углу расписанный красками бюст из известняка, копию знаменитой головки Нефертити, которая хранится в Берлинском музее. Юсуфу всегда хотелось взглянуть на оригинал, еще ребенком в Каире и Гизе он застывал перед витринами антикварных магазинов, любуясь выставленными там его подобиями. Мечтам инспектора вряд ли суждено осуществиться. Поездка в Берлин так же недоступна, как полет на воздушном шаре над Долиной царей.
Повернувшись к хозяину, он спросил:
— А враги у твоего Абу Найара имелись? Не таил ли кто-нибудь на него обиду?
— Не знаю даже, с чего начать. Абу занимал деньги налево и направо, оскорблял своих заимодавцев, постоянно ввязывался в драки. Его смерти были бы рады человек пятьдесят. Да что там — сотня!
— Конкретнее. Может, кровная месть?
— Об этом я ничего не слышал.
— В незаконных махинациях он не участвовал? Наркотики, сбыт предметов старины?
— Откуда мне знать?
— Оттуда. Вам здесь все известно. Не валяй дурака.
Хозяин поскреб щетинистый подбородок и грузно опустился на постель. Снаружи в комнату донесся нестройный хор голосов: каменотесы затянули песню. Кто-то высоким голосом начинал, остальные подтягивали.
— Нет, только не наркотики, — помолчав, сказал хозяин. — С наркотиками Абу не связывался.
— А древности?
Мужчина пожал плечами.
— Как насчет них? Было дело?
— Так, по мелочи.
— По мелочи?
— Ничего серьезного. Несколько ушебти, чуточку скарабеев. Ради Аллаха, кто этим не занимается? Безделица.
— Это противозаконно.
— Это жизнь.
Халифа затушил сигарету в пепельнице.
— Значит, ничего действительно ценного?
Хозяин вновь пожал плечами, подался вперед, включил телевизор.
— Ничего такого, за что стоило бы убивать. — Некоторое время он следил за развернувшейся на черно-белом экране викториной. — Правда, ходили разные слухи.
— Ну-ну?
— Поговаривали, будто что-то такое он раскопал.
— Что именно?
— Аллах его знает. Захоронение. Какой-то лакомый кусочек. — Мужчина чуть прибавил звук. — Но ведь без слухов не бывает, правда? Люди каждую неделю находят нового Тутанхамона. Какому слуху можно верить?
— Твоему можно?
— Не знаю. Я к этим делам отношения не имею. У меня свое дело, и я на него не жалуюсь.
Не отрывая взгляд от экрана, он смолк. Рабочие во дворе продолжали петь, в жарком полуденном воздухе четко слышался ритмичный перестук их молотков. Почти шепотом хозяин мастерской произнес:
— Три дня назад Абу подарил матери телевизор и новый холодильник. Для человека, который сидит без работы, это неслыханная щедрость. Выводы делайте сами. — Ткнув пальцем в экран, он расхохотался. — Взгляните, вот идиот!